Справиться с мечом

На своей розовой Акуре я смотрелся много ниже и Миха, и Роксаны, и выделенного нам белокурого охранника двух с половиной метров ростом с мечом и топором на поясе. Звали парня Златоцвет и был бы он хорош старинной богатырской красотой, если бы не четыре косы с синими лентами на голове, и столько же в бороде. Впрочем, ленты гармонировали с его васильковыми глазами. Кобыла ему досталась рыжая с белой гривой, кажется, игреневая. И уж конечно сидел я заметно ниже Услады, которая увязалась за нами — ей хочется прокатиться в город, пояснила она, потупив зелёные глаза.

«В город ей хочется, как же, — откомментировала Роксана. — Домой возвращаться стыдно без денег! А сама ночью на лошадь заработала, потаксушка!»

Услада и правда справила себе кобылку серого цвета с длинной шеей и маленькой головой, такую же высокую и худощавую, как она сама.

Охранник дожен был отгонять распоясавшуюся нечисть, если она вдруг полезет.

«Не полезет», — утешил нас бывший возница, а теперь деревенский глава. — «Горицвет уже в лес вышел. Стыдно ему дома пока сидеть.» Также в обязанности очередного Цветика входило защищать нас от разбойников, волков и медведей. По мне, так Мих и сам бы прекрасно с этим справился, но у него, видать, были свои виды на детину. Или я сильно преувеличивал возможности меча.

Лето было в самом разгаре, деревья шелестели листвой, только вошедшей в полную силу, на обочине дороги колосилась трава, пахло цветами и свежестью. При желании спокойно можно представить себя на верховой экскурсии в дорогом загородном пансионате. Мих пусть будет тренером, а остальные — отдыхающими. Тут же накатила тоска, и яркие краски померкли, словно на природу набежала тучка. Я немедленно собрался. Вон тот гриб — наверняка леший, сосна искривилась как-то очень подозрительно, а в десяти метрах от нас трава шевелится против ветра. Или всё-таки по ветру? Если бы я ещё в этом разбирался. И сосны слева мрачные. А впереди вообще ничего, кроме хвоста Михова жеребца не видать.

Дул теплый ветерок, лошадка моя стояла спокойно, навьюченные спереди и сзади мешки не сильно мешали, на обочине цвели медуница и земляника, деревенские прощались с нами очень тепло — окола ста взрослых и детей вышло провожать нас за ворота. Босые детишки махали руками, женщины стояли молча, молодые мужчины поглядывали на Усладу, жмурились, усмехались и перешёптывались. Я злорадно подумал, что с точно таким же выражением они облизывались бы сейчас и на вчерашнюю собачонку, уезжай она с нами. Или, может, рычали бы и кидалась вслед? Кажется, я понял, почему в Выселках нет собак.

Верхневолчкане дружно и дружелюбно махали нам вслед.

Интересно, как все наши провожающие помещаются в этих домах? Пусть там даже три комнатёнки и закуток для кухни, но и детей в каждой семье пять-шесть, не меньше. Мы всё это время спали на телеге на свежем воздухе, а они где спят? Вповалку, или ночью всё по лесу больше гуляют?

Груша с зятем и свояками уже уехала, так что проститься с Ясеньком я не успел. Мих непрерывно зевал, засыпая прямо в седле. Его серый жеребец пару раз пытался подловить наездника, но даже почти спящий меч справлялся с ним играючи. На мой провокационный вопрос, где он был во время выборов (а то я не догадывался!), Мих, зевая, ответил «А чего я на них забыл?» и сунул в рот очередной стебель тимофеевки — её он предпочитал всем прочим травам.

Во главе нашего отряда поехал бессовестно дрыхнущий меч, за ним я, потом Роксана, Услада и охранник. Сначала шли шагом, а метрах в двухстах от деревни пустили лошадей рысью. Вот тут я полностью осознал, насколько был прав, что поменял лошадь. Меня не выбрасывало и не раскачивало, тряслась Акура достаточно мелко и плавно, и, поскольку была заметно ниже всех остальных, то упасть с неё было почти не страшно — до земли ближе. Сначала я даже не приподнимался на стременах, настолько гладкой была рысь. Потом начал приподниматься. Перестал. Снова попробовал. Потом у меня кончились силы и я сдался на милость лошади. Как довезёт, так и довезёт. Впрочем, до привала я не свалился. Я вообще в этот день не свалился. Правда, по сторонам мне тоже глядеть было некогда — я боялся выпустить повод из рук, боялся потерять равновесие и пуще всего боялся, что Миху вдруг захочется быстрой езды, и он рванёт галопом. Так что всё, что я успел увидеть — почти розовую гриву впереди себя и хвост серого. В принципе, сволочной меч может начать обламывать меня и на этой спокойной лошади, с него станется. Но, на моё счастье, он отсыпался. Эх, Груша, Груша, счастья тебе, добрая ты женщина! На сегодня только ты и спасла меня от кошмаров строевой подготовки.

Плюсом нашего построения было также и то, что Роксана при всём желании не могла ко мне прижаться. С другой стороны я не мог никого расспросить о местных обычаях и выучить здешний алфавит. Может, оно и к лучшему. Меньше знаешь — крепче спишь.