Спроси обо мне море [ самиздат]

— Это без шуток, ребята, — оборачиваясь к нам на полном серьезе говорит Петя. — Вы уже в курсе, что я уезжаю. Меня не будет пару месяцев. И я хочу, чтобы это стало для вас двоих своеобразной практикой что ли. Для тебя Артем возможностью понять твое дело стоматология или нет. А для Тамары шанс жить здесь свободно и быть независимой. Я знаю, как для нее это важно. Поэтому я не хочу слышать отказов. Всего шестьдесят дней. Когда я вернусь, и вы решите, что подобное не для вас, я снова займу этот кабинет. По рукам?

Смотрю на Тамару. Догадываюсь, что она ответит согласием. Что ж, два месяца это и правда не вся жизнь.

— Поезжай со спокойным сердцем, — говорю я отцу. — Мы тебя прикроем.

Он довольно улыбается и с чувством пожимает мне руку. А я понимаю, что впервые за всю жизнь останусь в этом городе без него.

Сегодня в разгар рабочего дня в сервис приходит Пабло. По его торопливой походке и хмурому лицу, догадываюсь, что случилось что-то нехорошее. Вытираю грязные пальцы и иду ему на встречу. Он с вызовом смотрит на меня и прячет руки в карманы. Что ж, не осуждаю его за это.

— Алехандра снова в больнице, — сухо сообщает он. — Беременность удалось сохранить, но состояние сложное. И я считаю, что ты должен быть рядом с ней.

— Я никогда не отказывался от своего участия, — напоминаю я.

— Ты должен настоять на браке. Неважно, что она этого больше не хочет. Так будет правильно. А со временем все наладится, — надменным тоном произносит он. — Рано или поздно моя дочь простит тебя.

— Я не буду этого делать, — упрямо говорю я. — Но непременно навещу ее в больнице.

— Чего ты хочешь? — неожиданно спрашивает Пабло и ставит меня этим вопросом в тупик. — Может быть, мне перевести тебе на счет хорошую сумму? Или дать должность в своей кампании?

От злости на него у меня сводит челюсть. Как ему вообще такая мысль в голову пришла?

— Из уважения к вам притворюсь, что я этого не слышал, — приближаясь к нему, с яростью произношу я. — Уходите.

— Бедный, но принципиальный? — криво усмехаясь пытается уязвить меня Пабло.

— Не имеет значения, что вы обо мне думаете. Главное, что я знаю о себе, — отвечаю я и не дожидаясь новых издевок, возвращаюсь на рабочее место.

Отпросившись на час пораньше, отправляюсь к Алехандре. По пути заглядываю в магазин, чтобы купить ей ее любимых лакомств. Немного волнуюсь перед нашей встречей. Не хочу, чтобы она разволновалась и ей стало хуже. Долго придумываю, что скажу ей. Как попытаюсь достучаться до нее, чтобы она меня не отталкивала. Да, я виноват перед ней. Я предал ее, причинил ей боль. И если бы она не была беременна, то вряд ли бы стал навязываться. Для таких ран нужно время, много времени. Но в нашей ситуации его просто нет.

Когда я вхожу в палату, Алехандра лежит в постели и листает журнал. Увидев мня, корчит недовольную гримасу.

— Зачем приперся? — грубит она. — Я же тебе четко сказала, что не желаю тебя больше видеть.

— Как ты себя чувствуешь? — не обращая внимания на ее выпад, спрашиваю я. Беру стул и сажусь рядом с ней. Она буравит меня взглядом полным злости и раздражения.

— Пока ты не пришел было вполне терпимо, — отвечает Алехандра. Обхватывает себя руками и сурово сдвигает светлые брови.

— Что говорят врачи?

— Все плохо, — устало отвечает она.

— Я могу для тебя что-то сделать? — спрашиваю я, беря ее за руку. Она бросает на меня свирепый взгляд и тут же выдергивает пальцы из моей ладони. Ладно, наверное, это было лишним.

— Господи, как же ты меня достал! — раздраженно шипит Алехандра. — Какого черта ты такой милый и заботливый? Ушел к другой бабе, так ублажай ее! Не заставляй меня ощущать себя полной тварью!

— Ты о чем? — опешив от такого сравнения, теряюсь я.

— Артем, я тебе изменяла, — упавшим голосом произносит Алехандра и ее взгляд становится тусклым. — Это было ни один раз. Не случайно или по глупости, нет. Я делала это вполне осознанно. Мне все время чего-то не хватало в наших отношениях. Я не могла понять, чего, но на душе у меня было пусто… И я искала того, кто сможет помочь мне осознать это. Чтобы я могла прийти к выводу, что ты лучший, а я просто заблуждаюсь.

— Ты могла просто поговорить со мной, — ошарашенный такой откровенностью, с трудом произношу я.

— Мне было нечего тебе сказать, — опуская глаза, говорит Алехандра. — Это ведь я была не готова смириться с тем, что ты станешь единственным мужчиной в моей жизни до конца дней. Что я не узнаю, какими могут быть другие поцелуи и объятия… Внимание других. Все шло ко мне в руки — красивая свадьба, белое платье, благословение семьи. Ничего из этого не желая, я получала все, о чем может только мечтать девушка. У меня не хватило воли от этого отказаться. Но это сделало меня еще более несчастной. Прости. Я не хотела, чтобы папа говорил тебе о ребенке, потому что у меня нет уверенности, что он твой.

— Никак не ожидал подобного от своей дочери, — раздается у меня за спиной растерянный голос Пабло.