Спроси пустыню… Грибное лето в Вязьме

Фидинеев задумался и неожиданно спросил Костю о его воинском звании, если есть таковое.

— Такое же, как и у вас, — кратко ответил тот.

Фидинеев усмехнулся и подумал: «В таком возрасте майора получил лишь Гагарин. Эх, времена пошли».

Тем временем компания засобиралась.

— А вот это уже плохо, — сказал Костя, — второй раз им попадаться на глаза мне не пристало. Берите, майор, инициативу, я буду все время поблизости. Только не подставляйте физиономию, могут нервы не выдержать — тогда и я не помогу.

С разных сторон они двинулись за компанией. Картежники вышли к скверу возле католического собора, пересекли узкую улочку и скрылись за дверью полуподвального кафе. Спустя некоторое время туда зашел Фидинеев и очутился в красноватом дымном полумраке. Справа полукругом возвышалась стойка бара, слева стояли столики, отделенные друг от друга высокими стенками. Компания выкинула за шиворот сидящего одинокого паренька, сдвинула второй стол, расселась, шумно смеясь и пересыпая речь отечественным матом. Фидинеев сел к ним вполоборота на высокий круглый стульчик, достал доллары, показал на кофейный агрегат и пирожное.

Боковым зрением Фидинеев почувствовал на себе пристальный взгляд Марафона. «Собачье чутье, — подумал Фидинеев, — надо уходить». И тут он увидел, как Марафон встал и направился к нему. Он внутренне сжался, оставалось только ждать.

— Вали отсюда, земляк, — услышал он над ухом. — Закрываемся на «санитарный час».

Фидинеев закивал, пошел к выходу. Встали и молча вышли еще две парочки.

У перекрестка маячила фигура Кости.

— Выпихнули? — сочувственно спросил он. — А жаль, разговор у них мог быть интересным, особенно щебетание этих целомудренных девиц. Но на нет и суда нет. Наша задача усложняется — теперь и вам нельзя попадаться ему на глаза. А пока займем исходные позиции, вы — в собор, я — туда. Если они вернутся к морю, засядем в пляжном пивном баре, если Марафон вдруг соберется домой, сойдемся здесь. Но ни в коем случае преследовать не будем. Основная работа предстоит ночью.

В чужом доме

«Санитарный час» в кафе длился три с лишним часа. Компания вывалилась на улицу изрядно захмелевшей, девицы имели весьма потрепанный вид. Трезвым выглядел лишь Марафон. Фидинеев, до этого усердно разглядывавший внутреннюю архитектуру католического собора, увидел, как вся компания вышла на перекресток и, размахивая деньгами, остановила две машины. Они развернулись и помчались в сторону Рижского шоссе.

— Все нормально, — зашел успокоить Костя. — Сейчас я ворвусь в кафе и заполошно поинтересуюсь у бармена, куда делись мои закадычные дружки. Не думаю, что они второй раз за день заглянут в этот подвал.

В кафе Костя пробыл с минуту, ошалело выскочил, засовывая в карман брюк бумажник.

— Нормально, майор! Смылись в Дзинтари — это совсем рядом. В кабак. Ушицы им захотелось из речной рыбы. Я бы и сам не против, особенно из стерляди. Ладно, обойдемся луковым французским супом — вон в той забегаловке.

Они прикинули дальнейший план действий.

— По словам старика-соседа, — сказал Костя, — никаких компаний у нашего клиента никогда не собирается. Сам он пунктуально возвращается к полуночи. Странная пунктуальность для такого головореза… Пойдем к Паулю…

Пауль дремал в машине. Лицо его просияло при виде коллег, еще больший восторг вызвал пухлый пакет с беляшами и парой бутылок молока.

— Что старик? Уходил куда? — спросил Костя.

— Хотел, да я настоял — остался дома.

— За стариком глаз да глаз! Придется вам, Пауль, до конца разделить с ним компанию и беляши. А мы пройдемся по округе и, видимо, появимся с «клиентом» после полуночи. Будьте в машине, но укройтесь вон в том проулке. Когда увидите нас, подъезжайте к воротам. На этом первая часть операции завершится.

Костя и Фидинеев обошли ближние окрестности, присмотрелись, откуда и как лучше проникнуть в дом Марафона.

Когда окончательно стемнело, они появились снова. Костя быстро перемахнул через сетчатую ограду, предусмотрительно взяв с собой электрошоковую складную дубинку. Как ни был он осторожен, шум услышали псы и дружно, еще не понимая ничего, двумя тенями метнулись к пригнувшемуся Косте. Их могучий лай был коротким — раздался тонкий визг, и все стихло. Фидинеев тяжело, с двумя кейсами, перелез через забор; псы пластом лежали возле ног Кости. Они зашли с тыла особняка, где находилась дверь черного хода.

Костя, сосредоточенно сопя, позвякивал отмычками, то и дело напирая плечом на дубовую дверь. Потом устало сел:

— Недооценили мы Марафона, дверь с той стороны заперта на засов. Надо приступать с парадного, но там светло от фонарей. Будем как на освещенной сцене. А окна соседей всегда опасны, если даже в них темно.

— Может быть, возьмем у ворот, когда подъедет? — предложил Фидинеев.