Спроси заклинателей духов

Мы прыгаем в лодки и тихо выгребаем, но река выносит нас на середину, сильное течение тянет в прижимы, к скалам.

Вот и протока. Лодку уносит вниз, и вдруг мы ясно видим антенны радиостанции и два домика. Ура!

Грести против течения — каторга. Выбрасываемся на берег и тянем лодку бечевой. Сережа успел зацепиться чуть раньше. Входим в протоку и шлепаем по воде, пока позволяет глубина. Но вот приходится снова садиться и грести против течения.

На веслах Володя. Он гребет отчаянно, со всей силой страсти и внезапно нахлынувшего энтузиазма. Но река сильна.

Еще рывок! — и правая резиновая уключина лодки вырвана с корнем…

Да… Это трагедия. Теперь нам не только не выгрести, но неизвестно, как сплавляться дальше.

Мы уныло цепляемся за ветки, привязываем лодку к иве, поднимаемся на склон и сквозь заросли кустарника и высокую траву идем к домикам.

Встречают нас два человека и четыре собаки. Собаки красивые, лохматые, черные с белым, удивительно чистые. Они похожи друг на друга, видно, из одного помета.

Люди приглашают нас в дом.

В коридоре банка с дымящей травой — от комарья. В комнате полумрак, прохладно, одно окно. Здесь же радиостанция. В соседней комнате — спальня.

Начальник метеостанции — Михаил Страузов. Он давно здесь. Его молодой напарник Никита Малеев — радист-метеоролог, приехал в прошлом году после окончания гидрометеоучилища в Новосибирске.

Угощают нас ухой. Вместо хлеба — стопка блинов.

По стенам развешаны маленькие кусочки бересты — это картины. Никита Малеев тушью пишет на бересте репродукции из журнала «Охота и охотничье хозяйство». Выходит у него очень недурно.

На книжной полке чучела двух леммингов, сражающихся на шпагах.

— Тоже твоя работа?

— Нет, — смеется он. — Это Геннадий Короленко делал, зоолог со стационара. Были у них?

— Да. Они должны были предупредить вас по радио о нашем визите.

— Сегодня непрохождение. Ничего не слышно…

Два обитателя метеостанции Усть-Олой выполняют работу за пятерых. По штату положено пять сотрудников, но недостающих трех не найти, никто в глубинку ехать не хочет.

— Вот, — показал рукой за дверь Михаил Страузов, как бы приглашая выйти и посмотреть, — стоим почти на самом Полярном круге.

Сережа Бурасовский вышел, спустился к реке, к своей лодке, и вернулся с полиэтиленовой флягой.

— Сохранил НЗ, — сказал он. — Давайте за встречу на Полярном круге, за знакомство.

Мы разлили по кружкам, хватило и на второй тост.

— Поживите у нас немного, чего торопиться, — предложил Михаил. — Если надо чего — не стесняйтесь.

— Да вот ребятам сигарет бы, — догадался я.

— У нас их тут еще с прошлой смены осталось две тысячи, а мы какие курцы? — махнул рукой Михаил.

Никита принес несколько пачек «Авроры».

— А завтра в дорогу еще дам.

…После обеда Михаил съездил на моторке за нашей лодкой, отбуксировал ее к причалу.

— Этому горю помочь можно, — сказал он. — Никита, посмотри-ка на бане, там у нас лежала порванная лодка.

Через пять минут вернулся Никита с уключиной на большом куске резины:

— Подойдет?

Мы не поверили своим глазам. Бывает же такое везенье!

Освободив лодку от груза, мы подняли ее и понесли к дому ремонтировать. Через полтора часа все было сделано. В яркой зеленой траве осталась лежать до утра обновленная «Санта Маруся» с черным пятном на оранжевом боку.

— Завтра узнаем, какие мы мастера.

— А баня-то хоть настоящая? Функционирует? — спросил Володя.

— Еще бы! Только воды надо натаскать. Посмотрите — баня из лиственницы! — показывал свое хозяйство Миша Страузов.

Мы тут же объявили воскресник и ринулись к бане. Стали в цепочку — и пошло ведро от реки в кадку. Здоровую металлическую цистерну загрузили водой на всех — и весело загудела печь, согревая камни.

— Пар будет что надо!

Баня удалась на славу. Одного только не учли — как одеваться в предбаннике, полном комаров? Выход был один — стремительный кросс нагишом к дому. Но как бы ты быстро ни бежал, ни кричал и ни размахивал одеждой, комары успевали свести с тобой последние счеты, и, вытеревшись насухо, ты обнаруживал, что полотенце в крови.

Распаренные, с густым слоем «дэты» на свежей коже, сидим мы впятером на крылечке, покуриваем, наслаждаемся природой, отдыхаем душой и телом, а рядом у ног четыре прелестных пса — Ляп, Ромка, Светлана и Цирус.

А картины перед нами левитановские — тихая заводь, ивы над водой, дощатый мостик через речку. Кажется, вот сейчас появится на мостике гимназистка тех времен с томиком стихов и заспешит туда, в беседку, где ее давно и нетерпеливо ждет молодой пылкий человек. Вот сейчас на том берегу появится девушка в белом…

И, угадывая мои мысли, Миша Страузов роняет:

— Вот там у мостика недавно появился… Я в него двумя жаканами! Отогнал… Будто он чувствовал, что собак рядом нет, в тайге с Никитой были… и возник… уж он бы тут все проверил!

В комнате затрещал будильник.

— Извините, моя вахта, — поднялся Михаил и ушел в дом.