Спросите Фанни

С той ночи начался новый период в жизни Лиллиан. Они с Мюрреем наконец освободили гостевую комнату на третьем этаже и покрасили ее. Лиллиан перетащила туда старый стол для шитья и водрузила на него пишущую машинку, упаковку бумаги и стакан для карандашей. Кроме прочего, она перенесла туда свои книги и расставила их по темам: современный американский роман, Джеймс Джойс, русская литература. А еще купила себе электрический чайник, чтобы не спускаться на кухню, и тяжелую стеклянную пепельницу, которую не нужно вытряхивать каждые пять минут.

Утром, как только старшие дети отправлялись в школу, а Лиззи в детский сад, Лиллиан поднималась в свой кабинет и садилась писать. Наверху не было телефона, а если он звонил внизу, она не обращала внимания. Перезвонят. Она прикуривала одну сигарету от другой. Разговаривала сама с собой. В половине двенадцатого золотое время заканчивалось, и Лиллиан ехала за Лиззи.

Детям разрешалось входить в кабинет только в случае крайней необходимости. Однажды Дэниел разбросал запасы бумаги, и Лиллиан рассвирепела, словно подверглась нападению вандала.

— Мне что, повесить на двери табличку «Не входить!»? — кричала она.

— Уважайте маму, — наставлял детей Мюррей.

Лиллиан не стремилась показывать членам семьи свою работу, поскольку понимала, что в писательской деятельности пришлось опять начинать с азов. К тому же в ее рассказах присутствовали описания секса. Из-за этой скрытности каждый относился к занятию Лиллиан по-своему.

«Маман кропает книжонку», — презрительно говорила Рут друзьям, маскируя обиду на то, что мать отказывается поделиться своими сочинениями с дочерью, у которой одни пятерки по английскому.

«Какая разница, чем она там занимается», — отмахивался Дэниел, поскольку не представлял, что мать делает наверху, и не собирался даже пытаться.

«Мамина работа», — уважительно отзывался Джордж.

«Мамино личное пространство», — с долей трепета объясняла Лиззи.

«Только обо мне не пиши», — шутил Мюррей.

* * *

Что же касается желания Мюррея избираться в Конгресс, то после того первого обсуждения мало что изменилось; республиканцы по-прежнему заправляли делами в штате, а Мюррей вкалывал в юридической фирме. Но в феврале того года, когда Лиззи пошла в детский сад, один из членов Палаты представителей оказался замешан в скандале на сексуальной почве, и друзья стали подталкивать Мюррея: сейчас или никогда. Основываясь на опросах общественного мнения, Мюррей решил — вернее, всего лишь предположил, — что во втором избирательном округе Нью-Гэмпшира люди могут предпочесть демократа. И сделал вывод, что у него есть неплохой шанс.

Лиллиан насторожилась. Она знала, что из нее не выйдет хорошей жены кандидата в Конгресс. К тому же она не хотела жертвовать своим «золотым временем». Лиллиан и так разрывалась на части: как и раньше, нужно было готовить, стирать и убирать в доме, а если дети болели и не спали всю ночь, то она сидела рядом с ними и на следующий день клевала носом за рабочим столом. Из занятий по литературе она помнила, что многие знаменитые писательницы вообще отказались от мысли иметь детей, а те, кто все же решился, остановились на одном ребенке. Может, она обречена со своим выводком из четырех отпрысков?

Что ж, делать нечего — только попытаться. Три часа в сутки быть неумолимой и эгоистичной. Если Мюррей хочет баллотироваться в Конгресс, пускай. Они и с этим справятся.

— Хорошо, — сказала она мужу. — Но за мной остаются три часа в день в кабинете.

— Шесть часов, — поправил ее Мюррей. — Ведь следующей осенью Лиззи пойдет в школу.

Шесть часов, чтобы писать! Лиллиан не верила своему счастью. Возможно, она даже откопает свой роман из коробки в гараже.

Совместить душевные потребности и жизненную необходимость будет трудно, но возможно.

Итак, Мюррей выдвинул свою кандидатуру. Однажды вечером они провели с детьми беседу о том, как важно хорошо себя вести, пока идет предвыборная кампания.

— Я не требую безупречности, — сказал им отец. — Но никакой полиции, понятно? Никаких наркотиков. И никаких беременностей.

— Папа! — воскликнула зардевшаяся Рут.

— Это для пущей ясности, — добавил Мюррей.

Вечером 4 июля Мюррей и Лиллиан вернулись после фейерверка в душный дом. Уложив хнычущую Лиззи спать, они включили у себя в спальне вентилятор и легли поверх постельного белья, наслаждаясь прохладой и ласковым потоком воздуха, овевающим их усталые конечности. Ожидая возвращения остальных детей, супруги разрабатывали план предстоящей кампании. Несмотря на жару, Лиллиан проявила изобретательность и открытость неординарным идеям. Муж и жена договорились, что по выходным вся семья в одинаковых сине-белых футболках будет ездить по избирательному округу. Осенью они начнут посещать церковные ужины, сельские ярмарки, пятничные футбольные матчи. Ради избрания Мюррея они станут одной командой.

Командой Блэр.

Глава 7

«Зиппер»