Спросите у берез...

Аниська удивлена выбору молодого учителя. Разве в Прошках мало других девушек? Не знает она, что некоторые местные парни и девушки давно уже не удивляются, а посмеиваются. Приглянулась учителю не столько Зося, сколько ее хозяйство, оставленное умершим перед войной отцом. Конечно, злым языкам не всегда можно верить. Но молодой учитель не скрывал своих симпатий — был внимателен к сироте, редко приезжал без подарка.

Интерес к Иосифу Моргесу проявляет в Прошках не одна Зося. Ведь это первый человек из Латвии, которому разрешено проходить через кордон. Из местных жителей пока только ему одному немцы выдали пропуск. А узнать о жизни по ту сторону реки Синюхи каждому интересно.

Не знает Аниська, что интерес у Василия и его друзей к Иосифу Моргесу особый. Давно уже ищут они возможность для организации связи с соседними населенными пунктами Латвии, с молодежью этих деревень. И вот появился человек, который может оказаться для этой цели полезным. У подпольщиков он вызывает даже некоторую симпатию. Особенно с тех пор, как намекнул старосте о возможном доносчике.

И все-таки ребята не спешат. Прежде чем идти на риск, надо еще раз присмотреться к человеку, с которым они познакомились совсем недавно. Кто он? Этого никто не знает.

Аниська и не догадывается о тех мыслях, что волнуют сейчас Василия. Внешне беззаботный, он не перестает улыбаться. Кажется, что парень ни о чем не думает, весь отдается танцу. Никогда она еще не чувствовала себя так хорошо, не была так счастлива, как сегодня. Радостными, счастливыми глазами смотрит девочка вокруг, не задерживая взгляда ни на ком. И ни во что не всматриваясь…

И вдруг… Вдруг словно что-то оборвалось внутри. К косяку двери прислонился, будто прирос к нему, растрепанный Ленька Ярыга. Из-за шума танцующих и музыки вначале его никто и не заметил.

— А, кум! Давно не виделись, — вместо приветствия сказал Моргес, увидев Леньку.

Умолкла гармонь, сами собой прекратились танцы.

— Или не признаешь меня? — спросил Ярыгу Моргес.

Болтливый, всегда быстрый на слова Ленька неожиданно смутился и застыл у дверей, не решаясь зайти или заговорить. Постоял немного и незаметно скрылся.

— Странный сегодня Ленька, пугливый какой-то, — сказала Женя.

— Не вас ли уж он испугался? — спросил Василий, обращаясь к Моргесу.

— Меня? Нет, меня он не боится, — ответил учитель.

Иосиф Моргес, казалось, ничего не сказал определенного — ни вначале Леньке, ни теперь Василию. Но можно было догадаться, что Леньку Ярыгу он видит не впервые, что-то о кем знает. Василий стал вспоминать все случаи появления Моргеса в Прошках и не помнил, чтобы Ленька с ним когда-либо разговаривал.

Значит, встречи были не здесь, а где-то в другом месте. Возможно, в Заборье. Не специально ли намекнул об этом Моргес? Может быть, он дал понять, что Ленька и есть тот доносчик, о котором сам тогда осторожно сказал старосте? Трудно поверить, что этот никчемный, придуривающийся пустозвон может быть осведомителем врага. Но как тогда понимать слова учителя?

И чем объяснить необычную растерянность Леньки?

Логический ход рассуждений перебила неожиданная мысль: «Если Моргес выдал Леньку сознательно, то почему он это не побоялся сделать? Или надеется, что простоватый парень ничего не поймет?..»

Обо всем этом и Василий, и его друзья немало думали после вечеринки. Последующие события, казалось, подтверждали их предположения. После того вечера Ленька перестал появляться в Прошках. А Иосиф Моргес, как и раньше, даже чаще прежнего, бывал здесь.

Однажды молодежь затеяла в клубе танцы. Первый раз после начала войны. Клуб теперь больше пустовал. Иногда здесь размещались приезжие немцы или полицаи, да время от времени собиралось «для проработки» население. Никто теперь и думать не мог, что можно использовать клуб по его прямому назначению.

Да и зачем? Не до танцев, не до веселья теперь.

Не отважились бы прийти в клуб и на этот раз, если бы не Иосиф Моргес. Недавно он сказал:

— А зачем нам прятаться? Разве мы совершаем преступление?.. Кажется, никто на клуб запрета не накладывал.

С Моргесом, пользовавшимся особым доверием у немцев, все были словно под защитой от возможных неприятностей.

О танцах в клубе узнала молодежь соседних деревень. Многие пришли издалека. Не только потанцевать, а чтобы просто встретиться, поговорить. Сидя в домах, люди страдали от разобщенности, соскучились по живому слову.

Это видно и теперь. Собравшись вместе, парни и девушки больше разговаривают, нежели танцуют. Усердствует только один гармонист. Но через некоторое время выдыхается и он. Складывает гармонь и идет к выходу. Следом за ним потянулись на улицу другие.

— Культурные у вас парни, — глядя им вслед, говорит Моргес. Воспользовавшись перерывом, вместе с группой знакомых прошковцев он садится на скамейку.

— А девушки! Разве они хуже?.. — спрашивает с необычной для нее игривостью Зося.

— О, да! О девушках и говорить нечего. Вообще, замечательные у вас люди. Дружные, словно братья. Очень я привык к вам, нравится мне здесь.

Он на некоторое время умолкает, а затем продолжает с прежним жаром: