Спрут

— С чего вы взяли? Какой протеже? Пора бы нам в государственных органах перестать употреблять подобные выражения. Этот парень всего лишь способный сыщик, он был моим учеником в Высшей школе полиции. Это вовсе не означает, что я должен поддерживать все его фантазии. А этот его проект насчет проверки капиталов, по правде говоря, мне кажется просто нелепостью.

Не сразу оправившись от удивления, прокурор осторожно заметил:

— Вы знаете, меня тоже смутила эта идея.

— Тут нечего приходить в смущение, — без всяких обиняков изрек собеседник. — Вы должны воспротивиться — и дело с концом. Мне кажется, это ваш долг.

— Я не совсем понимаю, ваше превосходительство, - лицо прокурора несколько омрачилось. Этот высокомерный тон начинал его раздражать.

— Но это же, черт возьми, очень просто. Если вы разрешите распространить проверку на всех указанных в списке ли, это может привести к непредсказуемым последствиям в социальном плане. Возникнут проблемы с поддержанием общественного порядка. И вся ответственность ляжет лично на вас.

Прокурор похолодел. Он не мог поверить, что этот человек смеет говорить с ним так резко и грубо. С ним, прокурором республики? В нем нарастало глубокое возмущение. Чувство собственного достоинства заставило его выпрямиться в кресле.

— Позвольте заметить, ваше превосходительство, — сказал он, и в голосе его не было ни следа почтительности, — что мы с вами представляем два различных органа государственной власти. Если вы желаете обсудить со мной предложение, выдвинутое полицейским комиссаром, я буду счастлив выслушать ваши доводы. Но если вы собираетесь учить меня моему ремеслу, то, простите, я не желаю этого слушать. Мне уже скоро на пенсию, и без ложной скромности могу сказать, что я уже достаточно многому научился в жизни.

— Да что вы несете? — бесцеремонно прервал его собеседник. — Какие еще два различных органа государственной власти? Если они и различны, то долг у всех, кто служит государству, один. И состоит он в том, чтобы обеспечить общественный порядок и уважение к честным людям. Я не осуждаю этих молодых, которые пополняют свои досье и думают только о карьере. Однако мы, ответственные лица, должны сдерживать их, следить, чтобы они не натворили всяких глупостей. Вы меня поняли? Я прошу вас об одном: держать меня в курсе того, как будет развиваться эта история.

— Другими словами, — сказал прокурор, — вы просите меня передавать вам информацию.

— А почему бы и нет? Вам не кажется, что это может быть выгодно и для вас? Ах, ах, дорогой прокурор, ну зачем сердиться? Считайте, что у вас тут; в Риме, есть друг. Но только прошу вас: все это должно остаться между нами. До следующего телефонного разговора, мой дорогой.

Наглость этого римского начальника глубоко задела прокурора и породила в нем мстительное чувство. Открыв ящик стола, он достал коробочку с таблетками, которые принимал, когда раздражение вызывало резкие боли в желудке.

Когда боль прошла, он снял трубку и позвонил комиссару Каттани.

— Зайдите ко мне, — коротко сказал прокурор. Когда комиссар явился, он долго смотрел изучающее на него сквозь свои очки с золотыми ободками.

— Я решил санкционировать предложенную вами проверку, — объявил он. И добавил непонятное: — Надеюсь, что не окажу вам дурную услугу.

— Это то, чего я добивался, — ответил Каттани. — Я должен вас поблагодарить.

— Не знаю, стоит ли, — скромно произнес прокурор. — Все в жизни имеет не одну, а несколько сторон, и нам не всегда удается разглядеть, какая из них истинная.

Каттани не совсем понимал, с чего это прокурор расфилософствовался. Он ответил с воодушевлением:

— Вот увидите, эта проверка явится поворотным моментом в истории борьбы с мафией!

Он уже выходил из кабинета, когда его вдруг окликнул прокурор. Обернувшись, он услышал предостережение:

— Будь осмотрителен, мой мальчик. Никому не доверяй... И меньше всех верь своим друзьям.

Широкое наступление

В то время как Каттани готовился развернуть наступление, противник тоже не сидел сложа руки — его фронт пришел в движение. В тюрьме Уччардоне, этой извечной обители мафии, с каждым днем все больше нервничал Чиринна. Мафиозо кипел от ярости и послал за адвокатом Терразини.

— Я тут долго не выдержу, — мрачно сказал он. — Нужно найти способ вытащить меня отсюда.

— Так тебе дураку и надо, — ответил адвокат. — Вздумал палить в комиссара, задираться, вместо того чтобы сидеть тихо и не высовываться.

— Адвокат, а что вы думаете об этой перестрелке?

— Это меня не слишком волнует. Дело происходило ночью, в темноте, кто может сказать, как все было? Одним словом, полная неразбериха. Усекаешь? Точно установить, кто стрелял, вряд ли возможно. А вот другая история, посерьезнее. Имеется свидетельница, на глазах которой ты ухлопал ее мамашу и Маринео. Вся загвоздка в синьорине Титти. Пока она есть, выкрутиться будет трудно.

Чиринна обвел камеру горящим взглядом.

— Значит, моя судьба зависит от этой шлюшки, от этой наркоманки! — прохрипел он. — Пока-то, надеюсь, она не раскололась, не то этот недоумок комиссар уже начал бы шить мне и то дело.