Спустя десять счастливых лет

– Меня всегда интересовало вино, наверное, лет с десяти. Меня увлекали и очаровывали разные названия на бутылках, я пытался понять, что они означают… Осторожно. Твоя матушка меня в жизни не простит, если ты упадешь.

Открывая и заглядывая в деревянную коробку, я будто воссоединяюсь со старым другом. Беру тюбик красной масляной краски. Когда я была маленькой, папа по выходным водил меня в мою любимую художественную лавку, где я тратила все карманные деньги на вот такие тюбики. Откручиваю колпачок, пытаюсь выдавить немного краски на палец. Увы, краска давно высохла.

Мои мысли снова возвращаются к нам с Джо и к винному погребу. Посреди этого темного помещения стоял деревянный стол с парой винных бокалов и высокий графин. Вдоль стен высились полки с бутылками вина, расставленными согласно возрасту и региону.

– Раньше все время тут сидел, – сказал Джо.

– Пил? – удивленно спрашиваю я.

– Нет. Меня бы за это казнили с особой жестокостью! Отец берег свое вино, это было капиталовложение. Я просто читал этикетки. – Джо вытащил бутылку красного. – 1982-й, шато Линч-Баж, Пойяк. Класс гран-крю.

– Такое не пьют под спагетти болоньезе, да? – спросила я, впечатленная.

– Такое вообще не пьют.

Я покачала головой.

– Твой отец должен выпить его с тобой, пока еще может.

Ищу свое портфолио для аттестата. Оно прячется на нижней полке, под старыми книгами по искусству. Вытаскиваю папку, осторожно присаживаюсь, потом развязываю веревочки. Пролистывая работы, я натыкаюсь на угольный рисунок Сан-Миниато-аль-Монте, церкви, которую изображала моя двоюродная бабушка Сесили. Это место, расположенное неподалеку от центра Флоренции, стало моим убежищем, куда я приходила, когда хотела побыть одна, подальше от дома. Однажды я отвела туда Олли, когда он навещал меня. Потом мы снова туда вернулись во время медового месяца. Мы пообещали друг другу, что приедем еще раз, наверное, на нашу десятую годовщину.

– Где она? – спрашивает мама у папы.

Они замечают лестницу.

– Все в порядке, милая? – зовет папа. – Что ты там наверху ищешь? Сказала бы, я бы нашел.

Я с трудом поднимаюсь на ноги.

– Пап, тебе уже за семьдесят!

– А ты беременная!

– Что происходит? – злится мама. – Бога ради, Ребекка, почему ты просто не могла нас подождать?

«Ты страстно любила искусство, – сказал Джо, – с самого детства. Вернись к началу, Бекка».

– Я осторожно, – заверяю я родителей, передавая портфолио папе. – Я хочу снова начать рисовать.

– Осторожно, сейчас же спускайся, – командует мама. – Дорогой, помоги ей. Я подержу лестницу.

37

Следующим утром я принимаюсь за скетч Вуди, срисовываю его с фотографии. Когда закончу – подарю Джанет на ее восемьдесят пятый день рождения. Пока я работаю, она расспрашивает меня про Флоренцию.

– Я прожила там год, познакомилась с замечательными людьми.

Рассказываю про свою экстравагантную преподавательницу из Америки, Вивиан Роджерс. И про короткий роман с Лукой.

– А как же Олли? – спрашивает Джанет, выпятив челюсть.

Олли проводил меня в аэропорт. Мы пылко попрощались. В то время я мучилась виной из-за Джо, но вслух об этом не упоминаю. Сперва мы слали друг другу открытки и постоянно созванивались. Спустя пару месяцев наше общение стало сходить на нет, как затухающий огонь. Я начинала заводить новых друзей, вдобавок меня затягивала учеба, походы по винным барам, вечеринкам, бессонные ночи и чудные прогулки с Лукой, поваром, с которым я познакомилась в клубе. Потом узнала, что он работает в моем любимом ресторане неподалеку от моста Понте-Веккьо, невероятно! Лука был красив, с типично итальянской внешностью. Помню, как мы гоняли на его скутере бутылочного цвета, как я прижималась к его спине на слишком крутых поворотах. Когда я набралась храбрости и рассказала Олли, он тоже признался, что кое с кем переспал. Мы поняли, что сохранить отношения на расстоянии невозможно. Нам обоим было больно, мы не хотели просто так обрывать все ниточки. Мне как никогда не хватало его дружбы.

– Джанет, первый раз он приехал только через полгода.

Мы договорились встретиться в соборе Санта-Мария-дель-Фьоре. Когда я увидела Олли, мое сердце забилось чаще. Он стоял ко мне спиной, одетый в старую вельветовую куртку и джинсы. Обняв меня, робко предложил выпить кофе. По пути к ближайшей кафешке мы, чтобы не молчать, говорили о погоде. Когда мы заказали напитки, Олли все же спросил меня об учебе, а я хотела узнать, как там дела в Бристоле, и как он сам, учитывая, что близятся выпускные экзамены. Разговор был неловким, излишне вежливым. Я все гадала, скажет ли он, что встретил другую.