Спустя пять лет

Лею не манила жизнь беглянки; а теперь, пожалуй, уже и не манили отношения с Неем. Она рассудительно признала внутри себя, что почти не знает его: они, конечно, много беседовали в своё время о книгах, но и только. Да и было ли у Нея за душой что-то, кроме прочитанных им книг? Он, к тому же, должен был сильно измениться за эти пять лет; Лея себе даже представить не могла, в какую сторону, и была совсем не уверена, что он бы понравился ей теперь. Её требования к мужчинам за эти годы претерпели существенные изменения; вокруг неё было множество блестящих кавалеров, оказывающих ей изысканные знаки внимания.

Знаки эти порой откровенно трогали её сердце: так, один из поклонников, узнав, что она любит фиалки, умудрился самолично вырастить их зимой в собственной комнате, чтобы подарить ей на Рождество букет её любимых цветов. Это было безумно трогательно; Лея засушенным хранила этот букетик в своей шкатулке с заветными вещицами. Другой – Лея была всерьёз поражена его благородством! – взял себе в оруженосцы мальчика-сироту, которого она пожалела во время их совместной прогулки. Мальчик этот теперь считал принцессу своей благодетельницей, и частенько дарил ей милые приятные подарки и от своего лица, и от лица своего господина. Третий… впрочем, перечислишь ли всех? Райанский двор всегда славился своими благородными отпрысками древнейших знатных фамилий!

Лея привыкла к их вниманию; одних привечала больше, чем других. У неё всегда был какой-нибудь официальный «воздыхатель» – кавалер, который составлял ей пару на мероприятиях и оказывал особые знаки внимания. Ни с одним из этих воздыхателей, она, впрочем, ни разу не перешла черту приличий – но её самолюбию льстило, что молодые люди так и вьются вокруг неё, мечтая о её внимании.

На пятый год простенький медный крестик наконец воссоединился со своей скромной верёвочкой, найдя своё место в шкатулке памятных вещиц.

Шейку Леи теперь украшала золотая безделушка тонкой работы, которая очень изящно смотрелась в декольте её роскошных нарядов.

Глава шестая

Ней окончил университет с самыми высокими отметками и предложением от любимого профессора занять место лаборанта.

Предложение это вызвало у Нея некоторое смятение. Хотя для него уже и было очевидно, что в Райанци его никто не ждал, он старательно игнорировал эту очевидность и раз за разом говорил себе, что к выпуску всё само собой станет на свои места.

Внутри себя он этим «станет на свои места» имел в виду, что получит весточку из Райанци – в конце концов, оттуда все пять лет исправно приходили средства на его обучение… но выпуск остался позади, а весточки так и не было.

Ней понимал, что пришло время распрощаться с иллюзиями. Это у него, простого студента из Кармидера, не было и не могло быть никаких возможностей связаться с принцессой королевского дома Райанци. У самой же принцессы возможностей было куда как побольше, и, раз за все эти пять лет она ни разу никаким образом не дала о себе знать…

Значит, в Райанци Нея уже никто не ждёт.

…это было больно, хоть и вполне ожидаемо, и подспудно Ней готовился именно к такому развитию событий.

Но предложение профессора всё же выбило почву у него из-под ног.

Принять его – значило официально всё закончить.

Порвать с Райанци, забыть тот период своей жизни и полностью отдаться жизни новой.

Хотя, казалось бы, тут и не о чем было думать – все выборы были сделаны за Нея – он, тем не менее, не мог решиться просто всё закончить.

Все эти годы память о Лее согревала его сердце; её образ жил внутри его души, озаряя светом, даря веру в свои силы. Ему нравилось думать, что она теперь почти его ангел-хранитель, и её молитва доносится до него из Райанци и оберегает его.

Длить эти фантазии дольше было уже невозможно. Нужно было принять решение; впрочем, нет, чего тут было решать? Нужно было просто признать, что всё кончено.

Ней сжал в руке тонкий золотой крестик; тот погнулся от этого судорожного движения.

«Я обещал», – упрямо всплыло в его голове.

Голос разума тут же возразил: «И что? Она тоже обещала, но всё забыла. Эти обещания не стоят теперь ничего».

Ему сделалось обидно, почти до слёз. Он хранил верность данной когда-то клятве, и не желал её нарушать, даже если для Леи она уже больше ничего не значит.

«Но что я могу сделать?» – вопросил сам себя Ней.

Где он – и где райанская принцесса!

Он всегда полагал себя недостойным её любви; поэтому обида его быстро сменилась обречённым согласием с тем фактом, что иначе и быть не могло.

«Но слово я всё-таки сдержу!» – решил Ней.

Он обещал вернуться – и он вернётся. Пусть даже только для того, чтобы от неё услышать, что всё кончено.