Спустя вечность

Прошу читателей понять, как сильно меня все это волнует, и в автобиографической книге вроде этой я должен предоставить ей слово именно в то время, которое во многих отношениях стало межой для меня и моих близких.

«Тюрьма в Арендале, 21.1.46.

Мой дорогой Туре!

На этот раз открытка отправится к тебе, мыслями-то я с тобой каждый день. Мне кажется, Тюлле [59]очень похудела и вид у нее такой робкий, как она все это воспринимает? Ты тоже очень похудел, принимаешь ли ты рыбий жир? Эллинор звонила перед Рождеством, она сломала ногу, мне передал охранник. Не знаю, как она там? От папы ничего не слышно. Известно ли что-нибудь тебе? Как ты справляешься со всем? Напиши об этом! Будь добр, поблагодари Ию [60]

за привет, я недавно получила от них открытку. Кроме того, сердечно поблагодари Андреа Андерсен… Арилда я больше не вижу, он находится в другом здании, но у него все в порядке. Если увидишь тетю Сигрид и тетю Ингеборг, передай им привет.

Мама».

«Тюрьма в Арендале, 16.2.46.

Любимый мой Туре!

Спасибо за поздравление от вас всех ко дню матери! Теперь я сижу здесь „одна“, Арилд, как ты, наверное, знаешь, уже дома, слышал ли ты что-нибудь о нем? Что вообще нового? Я совершенно ничего не знаю, и даже когда будет слушаться мое дело. Говорил ли ты с папой до того, как он уехал? Нельзя ли поговорить с профессором Лангфельдтом об Эллинор? Ее болезнь приводит меня в отчаяние. Все время думаю о вас всех и надеюсь, что вы не теряете мужества. Вам хуже, чем мне, я здесь живу без горя и забот. Грустит ли Тюлле? Я ей вяжу джемпер из белой шерсти, которую мне прислали. Надеюсь связать и для Лейфа. Хотела связать еще один — тебе к 6 марта, но нет шерсти. Если я не поздравила тебя раньше, то поздравляю сейчас, всего тебе хорошего, дорогой, милый Туре. Не забудь передать привет от меня Сесилии и ее мужу. Я думаю обо всех…»

«Август 1946 (без даты).

…Как видишь, все-таки это правильно, что я пессимистка! Но даже я не ждала такого долгого срока — три года — и такого большого денежного штрафа. Ведь это означает, что придется продавать все, если папа получит такой же приговор, в чем я не сомневаюсь.

Впрочем, когда я выйду отсюда через два-три года, мне кажется, что от всей Норвегии уже и мокрого места не останется, так что мне все безразлично. Но я надеялась еще до того времени оказаться в других краях — и это, похоже, можно осуществить, хоть и не так, как предполагалось раньше. Следующую войну в Норвегии я не переживу. Надеюсь, ты скоро освободишься, и должен постараться спасти себя и свою семью от надвигающегося ужаса».