Сравнительно-историческое литературоведение: учебное пособие

При этом, «эпический король», отвечая ролевому характеру эпоса, выступает как фигура пассивная, символизирующая единство и процветание страны. Поэтому Карл в «Песни о Роланде» изображается эпическим старцем (посол Марсилия Бланкандрин говорит об императоре: «Король ваш Карл седобород и сед, // Ему, как я слыхал, за двести лет»), облик Карла и его возраст отвечают его центрирующей роли в государстве, возраст Карла равен возрасту державы франков, король – это само отечество. Эпический король как фигура пассивная вступает в сложные отношения с эпическим героем, выражающим народный патриотический идеал. «Эпический герой», напротив, – фигура действующая активная, причем, действующая в интересах короля до тех пор, пока вассальный долг перед эпическим королем совпадает с патриотическим долгом перед народом и отечеством. Распределение возможностей и активности действий между эпическим королем и эпическим героем таит потенциальную возможность конфликта, принимая во внимание к тому же своеволие героя, наделенного силой и активностью. В «Песни о Роланде» Ганелон, убеждая Бланкандрина, что Роланд – причина всех войн, которые ведет Карл, вспоминает, как Роланд самовольно занял город Нопль и приказал вымыть испачканную в крови траву, чтобы Карл не узнал о его своеволии, вспоминает и о другом эпизоде, когда только что пробудившемуся Карлу Роланд преподнес румяное яблоко, сказав, что однажды, когда император будет спать, Роланд завоюет для него весь мир и преподнесет при пробуждении как этот румяный плод.

В «Песни о Нибелунгах» именно оппозиция короля и героя, причем, Зигфрид лишь назовется вассалом Гунтера, в то время как сам будет не только независимым сеньором, но и королем, однако несоответствие героя роли будет выступать источником его трагической вины, поскольку за Гунтера Зигфрид будет совершать не только военные подвиги, но и свадебные испытания, чтобы добыть Брюнхильду и, таким образом, окажется виновным в обмане, который искупит своей кровью. Интересен эпизод, в котором оба героя заявляют о своем праве на королевский трон: Зигфрид говорит Гунтеру: «Как вы я тоже витязь, // И ждет меня корона, // Но доказать мне надо, // Что я достоин трона // И управлять по праву своей страной могу…», – и грозится далее отнять в поединке у Гунтера все его земли и замки. Гунтер же в ответ настаивает не на праве героя и сильного, а на законном наследственном феодальном праве: ««Ну нет, – ответил Гунтер, Бургундии властитель, – Тем, чем владел так долго // И с честью мой родитель, // Вовеки чужеземцу не дам я овладеть, // Иль права зваться рыцарем //Лишен я буду впредь!» Эпический герой исходит только из своих возможностей, из своей силы, воинской ловкости, преданности Отчизне, в то время, как эпический король придерживается буквы закона, положений о феодальном праве.

Оппозиция короля и героя в «Песни о Роланде» не перерастает в открытый конфликт, но именно такой характер принимает в других героических эпосах, особенно в «Песни о Сиде». В «Слове о полку Игореве» активность героя ведет к его своевольному военному походу, трагическому поражению и позорному плену, однако эпический король – киевский князь Святослав – не идет на конфликт с героем, а прощает князю Игорю его своеволие, в котором видит и источник бедствий для Отчизны в целом, поскольку это своеволие в трактовке Святослава выступает уже не эпической чертой, а исторически типологической характеристикой поведения удельного феодала в период феодальной раздробленности.

Необходимо подчеркнуть, что эпический герой, объединяется с другими героями эпоса тем, что он выступает вассалом короля, как и прочие сеньоры, как двенадцать французских пэров в «Песни о Роланде», в этом контексте противоречия короля и героя могут быть проинтерпретированы как оппозиция сеньора и вассала, а сами вассальные отношения, таким образом, выступают источником противоречий и конфликтов.