Сравнительное Богословие. Книга 4, часть III

Это так, поскольку в ведически знахарской культуре, которую представляют библейское христианство и иудаизм со всем их «Священным» наследием — принято искать истину в «Священном писании» (прежде всего) а затем уже у пастырей в преданиях. Убери «Священное писание», институт пастырства и авторитет преданий и любая крупнейшая вера (которая к тому же защищает себя разнообразными инквизициями…) развалится, поскольку она больше ни на чём не держится — кроме эгрегора-«Бога», которому нужна вера в «Него» преданной толпы. А поэтому без веры толпы и эгрегор-«Бог» начнёт чахнуть. Как только работа над “исламским” «Священным писанием» была завершена (а может быть и чуть раньше: особого значения это не имеет) — ислам Мухаммада (вера Богу, обоюдосторонняя связь с Богом, получение Истины Свыше в том числе и с помощью Различения, данного Мухаммаду по нравственности) превратился в следующую по хронологии развития глобальной цивилизации разновидность религии идеалистического атеизма ведически-знахарской культуры. Истину стали искать в «Священном писании», предав забвению многие навыки жизни, которыми владел Мухаммад с Божией помощью и пытался научить им людей (прежде всего своих близких и друзей), часть из которых стали халифами. Жизнь же свою те, кто назвали себя мусульманами, стали строить согласно ритуально-обрядовой стороне религии [clxxiii] — с опорой на основные понятые ими (так как они поняли) положения, записанные в «Священном писании». Но то же самое делают и иудеи и “христиане” на базе своих писаний. Всё это — разновидности ведически-знахарской культуры, которая отлична не только от культуры пророка Мухаммада, но и от коранической культуры, поскольку последняя (если правильно понять даже прошедшие цензуру записи Корана) не является разновидностью ведически-знахарской культуры.

Коран не следовало “обрезать” и “облагораживать” цензурой. Нужно было собрать все записи и назвать их «культурное наследие пророка Мухаммада», а не «Священный Коран».[clxxiv] Мухаммад, будучи проводником истинного ислама[clxxv] (религии предавшихся Богу ханифов),[clxxvi] никак не мог завещать людям обожествление своих слов. Тем более он не мог рекомендовать черпать Истину лишь из Корана. Религию предавшихся Богу ханифов Мухаммад не сумел передать своим последователям. Скорее всего психика всех людей, допущенных к канонизации Корана, была замкнута на стереотипы ведически-знахарской культуры (в данном случае стереотипов культуры Аравийского полуострова). К тому же, столкнувшись с проблемами управления огромным халифатом, они во-первых, внутренне испугались менять стереотипы взаимоотношений людей (как сказано в Коране: жить общиной равных): управлять по-старому было удобнее. Поэтому-то «власть имеющие», возможно, и вошли в негласный сговор, поняв друг друга. И во-вторых, их реальная нравственность, скорее всего, сильно отличалась от реальной нравственности Мухаммада — в сторону злонравия. Поэтому, даже пребывая с пророком (когда он был жив), многие из них уже тогда соблазнились лёгкой победой над противниками и властью, которую они получили благодаря близости к Мухаммаду, которому помогал Бог. Но, даже будучи около него, а тем более потом — они понимали его слова и думали свои мысли отлично от того, как это понимал сам пророк. Поэтому ещё при жизни пророка сложился эгрегор исторического ислама — параллельно эгрегору ислама Мухаммада. А последователи Мухаммада почти все решили, что сохранить свою власть им будет гораздо легче с помощью управления халифатом по стереотипам ведически-знахарской культуры. Прежде всего в «исламе» появилось своё «Священное писание», потом началась «борьба с неверными» — даже в пределах самого ислама на основе раскола (чем не инквизиция?), а за сомнения в богооткровенности всего Корана просто убивали как «неверных». Потом появились и государственные религиозные институты, правда с неярко выраженной системой «священнослужителей» и толкователей (как это имеет место в “христианстве” и иудаизме).