Читаем Сравнительное богословие. Книга 4 полностью

217 Спрашивают они тебя о запретном месяце — сражении в нем. Скажи: «Сражение в нем велико, а отвращение от пути Бога, неверие в него и запретную мечеть и изгнание оттуда ее обитателей — еще больше пред Богом: ведь соблазн — больше, чем убиение!» А они не перестанут сражаться с вами, пока не отвратят вас от вашей религии, если смогут. А если кто из вас отпадает от вашей религии и умрет неверным, у таких — тщетны их деяния в ближайшей и будущей жизни! Эти — обитатели огня, они в нем вечно пребывают!

В то же время участвующие в джихаде следуют кораническим обещаниям быстрого рая в случае вооружённой борьбы за веру. Но эти коранические обещания во-первых наваждения рая и ада, а во-вторых были обусловлены необходимостью того времени. Но вот употребляют религиозные призывы мусульман к джихаду для употребления некоторых «мусульман» как «зомби», посылаемые вместо террористов от имени Бога.

Исторически началу джихада пророком Мухаммадом предшествовали десять лет мирной проповеди. В течение этих десяти лет:

· с одной стороны, все противники Мухаммада и последовавших за ним первых мусульман имели полную возможность ознакомиться с Кораническим Откровением, вникнуть в его смысл и подумать о своём личном отношении к Откровению и о своих личных взаимоотношениях с Богом (в этом и есть суть религии), в результате чего многие из них сами стали мусульманами по своему разумению блага для людей, пониманию отличий того, что есть — Добро, а что — Зло;

· с другой стороны, сами первые мусульмане стойко переносили всё, что обращали против них их противники — заговоры и насилие, доходившие до убийств, в том числе и до покушений на жизнь самого Мухаммада, голод и экономический геноцид вследствие торгового бойкота, организованного клановой верхушкой противников Ислама и т. п.

И только после этого был начат джихад, завершившийся безоговорочной капитуляцией противника. Исторический ислам победил, однако так и не став со временем образцом праведного общежития людей. Исламская цивилизация раскололась и джихад зачатую направлялся одними течениями мусульман против других, а не только против иноверцев.

Дело в том, что обещания наваждений рая и ада, вошедшие в Коран, «зомбируют» на лёгкое попадание в рай. А многочисленным малоимущим мусульманам настолько тяжела их жизнь на Земле, что многие из них готовы побыстрее «попасть в рай» — тем более что вера якобы позволяет это сделать, встав на путь джихада.

Основная психологическая, нравственная и социальная основа неправедного джихада — неправедность всей мусульманской цивилизации, которая своим якобы «общинным» самоуправлением во-первых, не обеспечивает большинству своих граждан-мусульман даже элементарного минимального достойного человека уровня жизни (люди плодятся как животные и никому не нужны от рождения), поддерживая холопско-господские отношения и безработицу. «Лишние» люди в историческом исламе поэтому готовы побыстрее убежать из «ада» на Земле,[262] пользуясь первой возможностью «попасть в рай». Во-вторых, «зомбирование» первым контекстом Корана, воспитывающим действительно бесстрашных воинов-«зомби», одержимых лёгкой возможностью попасть в рай.

Каких только разновидностей джихада не придумано к настоящему времени в историческом исламе: издревле воюют «за Бога» друг с другом сунниты и шииты, Иран с Ираком, мусульмане и иудеями в Палестине, мусульмане с иноверцами, мусульмане с «неверными» в разных странах.

Джихад (как вооружённая борьба за веру) перестал быть действительно священной войной практически сразу после ухода Мухаммада. С этого момента практически все завоевания исторического ислама проходили в пределах попущения Божиего. Возникает вопрос: что больше защищали мусульмане в ходе джихада после пророка — свои корпоративные интересы (либо чужие интересы — в том числе и «мировой закулисы»), или чистоту веры?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 4
Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 4

Четвертое, расширенное и дополненное издание культовой книги выдающегося русского историка Андрея Фурсова — взгляд на Россию сквозь призму тех катаклизмов 2020–2021 годов, что происходит в мире, и, в то же время — русский взгляд на мир. «Холодный восточный ветер» — это символ здоровой силы, необходимой для уничтожения грязи и гнили, скопившейся, как в мире, так и в России и в мире за последние годы. Нет никаких сомнений, что этот ветер может придти только с Востока — больше ему взяться неоткуда.Нарастающие массовые протесты на постсоветском пространстве — от Хабаровска до Беларуси, обусловленные экономическими, социо-демографическими, культурно-психологическими и иными факторами, требуют серьёзной модификации алгоритма поведения властных элит. Новая эпоха потребует новую элиту — не факт, что она будет лучше; факт, однако, в том, что постсоветика своё отработала. Сможет ли она нырнуть в котёл исторических возможностей и вынырнуть «добрым молодцем» или произойдёт «бух в котёл, и там сварился» — вопрос открытый. Любой ответ на него принесёт всем нам много-много непокою. Ответ во многом зависит от нас, от того, насколько народ и власть будут едины и готовы в едином порыве рвануть вперёд, «гремя огнём, сверкая блеском стали».

Андрей Ильич Фурсов

Публицистика
Целительница из другого мира
Целительница из другого мира

Я попала в другой мир. Я – попаданка. И скажу вам честно, нет в этом ничего прекрасного. Это не забавное приключение. Это чужая непонятная реальность с кучей проблем, доставшихся мне от погибшей дочери графа, как две капли похожей на меня. Как вышло, что я перенеслась в другой мир? Без понятия. Самой хотелось бы знать. Но пока это не самый насущный вопрос. Во мне пробудился редкий, можно сказать, уникальный для этого мира дар. Дар целительства. С одной стороны, это очень хорошо. Ведь благодаря тому, что я стала одаренной, ненавистный граф Белфрад, чьей дочерью меня все считают, больше не может решать мою судьбу. С другой, моя судьба теперь в руках короля, который желает выдать меня замуж за своего племянника. Выходить замуж, тем более за незнакомца, пусть и очень привлекательного, желания нет. Впрочем, как и выбора.

Лидия Андрианова , Лидия Сергеевна Андрианова

Публицистика / Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Попаданцы / Любовно-фантастические романы / Романы