Сравнительное богословие. Книга 5

Ортодоксальные религиозные доктрины древней Индии, «генетически» восходившие к религии и мифологии «арийских» Вед, были тесно связаны с системой сословного неравноправия, которая, как мы уже знаем, нашла своё выражение в виде варн. На основе первоначального деления на варны древнеиндийское общество в процессе смешения «арийского» субстрата с аборигенными племенами выработало ещё более дробное и в сословном отношении ещё более неравноправное членение на касты. Напомним, что высшее и наиболее почитаемое место в сложившейся системе занимали касты брахманов.

Брахманизм в лице всех его систем-школ был учением именно этих каст. Все религиозно-философские построения, связанные с поисками спасения, слияния с Брахманом, были результатом многовековых усилий самих брахманов и предназначались в основном для них. На долю остальных приходились менее «серьёзные» религиозные переживания и культы.

Конечно же не правильно говорить, что остальные варны и касты оставались вне религии. Напротив, они были охвачены заботами «жрецов»-брахманов, совершавших от их имени и по их просьбе обряды, помогавших им «общаться с богами и духами». Но «высшие» поиски «божественных истин» и связанная с этим система абстрактных конструкций и «философско»-религиозной рефлексии оставались недоступными для небрахманских каст. Брахманы не считали нужным посвящать небрахманов в глубокие таинства их религиозно-философских абстракций и поисков.

До поры до времени это считалось само собой разумеющимся: кому как не «жрецам»-брахманам, для которых это является делом жизни, заниматься углублённым религиозным самоанализом и постоянным самоусовершенствованием в целях постижения великой истины? Однако с течением времени и особенно в связи с ускорением темпов социально-политического развития древнеиндийских протогосударств, с появлением политически влиятельного и в имущественном плане зажиточного, заметно выделявшегося на фоне всех остальных слоя причастных к власти (в основном это выходцы из варны и каст кшатриев) ситуация стала изменяться.

Князья, правители, военачальники, чиновники-администраторы и близкие к ним социальные прослойки, в чьих руках была социальная (а не религиозная) власть и фактическая военная сила, все более ощущали себя обойденными «жрецами»-брахманами, оставленными за пределами поисков истины, приобщение к которым, по традиции, стало в древней Индии вершиной системы «социально-нравственных» ценностей.

Это привело к тому, что представители небрахманских каст начали всё активнее интересоваться проблемами философского осмысления бытия, мироздания, жизни и смерти — тем более, что эти проблемы в виде учения о перерождении, о карме и т. п. стали к середине I тысячелетия до н. э. достаточно широко известными в Индии.

Судя по текстам Упанишад, мировоззренческие проблемы в это время разрабатывались уже не только брахманами, но и выходцами из иных варн, прежде всего кшатриями, что подрывало монополию брахманов на «сакральное» знание, которое, формально считалось доступным для всех трёх «арийских» варн[794]«дваждырождённых» (брахманы, кшатрии, вайшья). В стороне от этого знания традиционно находились лишь выходцы из четвертой варны шудр, бывшие либо потомками аборигенного населения, либо метисами, число которых среди жителей Индии со временем всё возрастало. Стоит заметить, что этот слой индийского населения впоследствии тоже внёс весомый вклад в формирование религиозно-культурных традиций страны, как это особенно явственно заметно на примере индуизма. Однако, на первых порах лидерами оппозиционных брахманизму учений оказались более подготовленные к этому кшатрии.