Сравнительное богословие. Книга 6

3. Третья благородная истина (Ниродха) объясняет, как можно уничтожить страдание: «Это полное бесследное уничтожение этой жажды, отказ [от неё], отбрасывание, освобождение, оставление [её]» (там же).

Это тоже требует пояснения. Как мы уже знаем, прежде чем встать на путь медитации, буддийские (да и индусские тоже) ученики готовят свою психику к отказу от множества обычных для мирского обывателя занятий, которые считаются удовольствиями, страстями, привязками… в общем — жаждами, которые описаны во Второй благородной истине. После того, как психика учеников уже готова к смирению с такой необходимостью отказа, её начинают «вычищать» от «лишнего» с помощью коанов (либо чего-то другого, также относящегося к методикам «вычищения»). И лишь после этого (а лучше сказать: с определённого момента, когда в психике образовалось необходимое количество «пустот») в психику по методу «замещения «вычищенного»» «закачивают» огромные массивы образности (информации), которая позволяет ощутить состояние «просветления», близкое к нирване.

Возможность достижения этого состояния у буддистов является признаком того, что личность избавилась от всех земных жажд, «мешающих» ей вырваться из сансары. На этом многие буддисты успокаиваются, считая, что они избавили себя от следующего перерождения на Земле. Всякий раз, возвращаясь из нирванических грёз на Землю, буддисты живут тем, что стремятся опять попасть в нирвану — чтобы таким образом убедить себя в очередной раз[279] в том, что они избавились от колеса сансары, поскольку земная жизнь вне нирванических грёз возвращает их к жаждам.

4. Четвёртая благородная истина (Магга) касается пути, который ведёт к уничтожению страдания. Считается, что Будда пришёл к убеждению, что обе известные крайности — и жизнь, полная удовольствий и похоти, и жизнь, составленная из добровольного ограничения своих желаний, физического труда и упражнений, добровольного одиночества — равно далеки от «правильного пути». Этот путь лежит посередине, поэтому называется «серединным».

К этому высказыванию (возможно Будды) можно было бы только присоединиться. Ведь действительно жизнь ради удовольствия и похоти (что более присуще западному обществу) и строгая жизнь монастырского отшельника — обе приводят к бесплодию, прерыванию генеалогических линий, отрыву от здоровой жизни в среде людей и прочим негативам. Но присоединиться к этому не позволяет комогонический «контекст"Благородных истин буддизма — который представлен «в сжатом виде» содержанием трёх предыдущих Благородных истин, тех, что мы разобрали выше.

Социальная проблема, с которой столкнулись бы сторонники пути второй крайности буддизма[280] (если бы все вдруг устремились к отшельничеству — признав его единственным «правильным путём»), выразилась бы ряде государственных проблем: в дефиците рабочей силы людей, занятых в непопулярных (и даже запрещённых для буддистов) профессиях, падению рождаемости (отшельники не очень-то будут стремиться заводить семью, стремясь побыстрее избавиться от сансары),[281] в результате чего государство может вымереть через несколько поколений.