Сражайся за свое сердце

Мадлен замерла. Секунду она стояла неподвижно, а после внезапно открыла рот и завопила. Ее тело корчилось и начало медленно исчезать в извивающихся Ткачах Проклятия, будто Мадлен хотела сбежать из собственной кожи.

Пронзительный крик заставил всех на поле замереть. Похоже, ее душа ломалась. Проклятие споткнулось, затряслось и рухнуло. Там, где стояла Мадлен, клубился дым, и я почувствовала, как моя грудь дернулась. Вытащили один из ножей. Мой взгляд поднялся вверх. Джексон. Жестокое выражение исчезло из его глаз, затем он моргнул. Холодный ужас проступил в его прекрасных очах золотыми крапинками. Словно с неба падали звезды.

– Chérie, – прохрипел он.

Я улыбнулась и в то же время почувствовала, как мое сердце окаменело. Меня поразила тьма.

А потом?

После этого в моей голове раздался лишь одинокий, тихий голос:

Заклятье вечное лежит на нас с тобою.

Глава 37

– Элис?

В темноте вспыхнул свет. Маленький, как пламя зажигалки. Я вздрогнула. Моргнула и почувствовала только тьму, если не считать пламени, которое отбрасывало мерцающее сияние.

Как долго я находилась в темноте?

Где я?

Я сплю?

– Элис, – снова прошептал голос сквозь темноту.

Дрожа, я обняла себя и попыталась двинуться с места. Мне было чертовски холодно. Пальцы ног сжались, когда я медленно поднялась. Мое тело ужасно болело, каждое движение ощущалось так, будто я поднимала что-то крайне тяжелое последние несколько суток.

Одна мысль о том, что свет может разгореться сильнее, заставила меня вздрогнуть и сделать шаг вперед. Меня повсюду окружала темнота: надо мной, рядом со мной, – так что мне казалось, будто я иду по длинному туннелю. Яркий свет приближался, но холод по-прежнему обжигал. Дрожь усиливалась с каждым шагом.

– Посмотри, какой замечательной девушкой ты стала. Я так горжусь тобой, – донесся до меня голос.

Я остановилась, дрожа, и неуверенно огляделась. Но никого не было видно.

– Эй? – спросила я, и слово отозвалось эхом. Эхо затихло, никем не услышанное. Ответа не поступило. Вместо этого раздался громкий смех. Детский смех.

Холод так сильно терзал мою кожу, что я заставила себя двигаться дальше. Мне казалось, что в любую минуту я просто замерзну. Я уже не чувствовала пальцев ног или рук.

Мягкое пение смешалось с детским смехом. Звучало почти как детский стишок:

Милая, милая бабочка,
Я вижу, ты танцуешь в небесах.
Матушка небесная, скажи —
                 правда или ложь?
Эта милая бабочка полюбила
Очаровательного светлячка.

Свечение пламени начало распространяться, отбрасывая теплый свет. Подойдя ближе, я увидела, что свет отбрасывала масляная лампа. Еще один шаг, и я вошла в луч света.

Слышался тихий скрип. В свете лампы в деревянном кресле-качалке сидела женщина. Она нежно покачивалась взад и вперед. Дерево тихо скрипнуло. Она была закутана в старомодную ночную рубашку. Темные волосы падали ей на лицо, пока она обнимала узелок. Маленькие ручки потянулись, схватившись за темные пряди, в то время как женщина нежно пела, легко качаясь на стуле.

Милая, милая бабочка
И очаровательный светлячок
Прожили прекрасную жизнь.
Братец, братец Ночь,
Прошу, не разрывай венец,
Чтоб обоих не постигла смерть.

Песня затихла на ее губах. Маленькая ручонка оторвалась от ее волос и упала назад. Темные волосы рассыпались по плечам, открыв взору лицо, и я инстинктивно попятилась.

Мадлен.

Я, должно быть, кричала, потому что она подняла глаза. Ее взгляд бродил по комнате, прежде чем остановился на мне.

– Элис… – прошептала она.

Я попятилась, дрожа, но Мадлен остановила меня.

– Подожди, Элис. Умоляю… – Она встала. Ночная рубашка струилась, словно вода, по ее нежному телу. От света лампы в ее волосах блестели золотые полоски. Она выглядела красивой.

– Что ты хочешь от меня, Мадлен? – напряженно спросила я. Ледяной холод пробежал по моим икрам. Я огляделась и увидела, что уже выступила одной ногой из луча света. Чернота тут же полностью поглотила ее.

– Пожалуйста, вернись. Обещаю, что не причиню тебе вреда, – сказала Мадлен. Она не двинулась с места, просто посмотрела на меня умоляющим взглядом.

Я осталась на месте, только медленно выставив ногу обратно на свет.

– Что ты хочешь от меня? – повторила я, обнимая себя.

Мадлен сглотнула, и, к моему удивлению, я увидела, как в ее глазах блеснули слезы.

– Я хочу поблагодарить тебя. После этого я тебя отпущу. Обещаю, тебе больше никогда не придется меня видеть, – мягко сказала она, и на ее лице появилось странное выражение.

Я смотрела на нее, дрожа, и чувствовала, как гнев поднимается во мне, словно горькая желчь. Я хотела подбежать к ней, свернуть ее тощую шею. Я ненавидела эту мысль и в то же время наслаждалась ею.

– Ты хочешь меня поблагодарить? Зачем? – выплюнула я.

Тень упала на ее бледное лицо, и я увидела на нем печаль.