Сражения Космического Десанта

Учитывая специфику войны, города Армагеддона наводнили отряды агентов Ордо Ксенос и их боевые подразделения, но выступить против Инквизиции — всё равно, что выступить против колонии грызунов. Поимка одной крысы может вообще не отразиться на остальных. Многие инквизиторы на планете не имеют никакого отношения к преследованию Львов и даже если они и в курсе бед ордена — их это мало заботит. Я не мог просто подойти к ближайшему представителю ордоса и потребовать, чтобы он рассказал всё что знает. Поскольку, скорее всего он не знает ничего.

Время — мой худший враг. Оно не на моей стороне. Нужно немедленно перейти к сути дела, но Инквизиция — это не зверь с одним сердцем. Каждый её отряд — независимое подразделение.

Мало орденов в курсе бойни на Кхаттаре, и ещё меньше хотя бы раз говорили о ней. Готов поспорить, что из тех, кто знал об уничтожении планеты, большинство не посчитало произошедшее реальной угрозой независимости Адептус Астартес и предпочло заниматься своими проблемами и войнами. Что касается остальных, то я могу с полной уверенностью говорить только о Чёрных Храмовниках, и даже наш орден скорее похож на несколько десятков независимых флотилий крестоносцев с собственными целями и традициями. Нас объединяет происхождение, а не совместные действия.

То немногое, что мне известно про Кхаттар, сводится к столкновению гордости и долга между Львами и их союзниками из Инквизиции. Множество таких конфликтов происходит ежегодно по всему огромному Империуму. Немало заканчивается кровопролитием. В случае со Львами сильнее всего раздражало то, что они предпочли действовать, сохраняя самообладание и разум, хотя имели полное право достать болтеры и закончить всё в грубой, но гораздо более действенной манере.

Львы — орден сказителей и певцов саг. Мы добрались до отдалённого промышленного квартала, когда солнце уже садилось за осаждёнными стенами улья. Временный оружейный склад Львов находился в самом центре обесточенного литейного завода, который окружали танки. В грохоте работавших вхолостую двигателей я почти слышал, как среди пустых болтерных стеллажей и ящиков боеприпасами шепчутся призраки.

Мы согласились поговорить о Кхаттаре. Я уже узнал, как двоюродные братья понесли такие потери. Теперь я хотел узнать, что произошло раньше.

Пришли семеро Львов — выжившие из отделения Экене — остальные готовились к приближавшемуся последнему бою или патрулировали. Им помогал Кинерик, я решил, что ему может пригодиться опыт пребывания в другом ордене.

Даже в глубине контролируемого имперцами города в воздухе витало напряжение перед атакой. Во рту появился неприятный привкус.

Итак, я сидел возле костра из мусора вместе с Дубаку и его гордыми воинами. Языки пламени отбрасывали на доспехи пляшущие янтарные тени. Всё выглядело, словно они рассказывали истории на Элизиуме, хотя над походными кострами в саваннах раскинулось небо, а не арочный свод заброшенной мануфактуры.

— Вы первый, — произнёс Экене.

Я не понял, о чём и сказал.

— Вы первый, — повторил он. — Вы пришли к нашему очагу. Традиция гласит, что первая история ваша.

— Чужаки всегда рассказывают первыми, — добавил один из воинов. — Так они платят за еду и отдых в лагере племени.

— Мне нечего рассказать.

Львы усмехнулись.

— Каждому есть что рассказать, — заметил один из них.

— Расскажите нам о Хельсриче, — предложил Дубаку.

— Нет. — Слово прозвучало резко, как выстрел из болтера, и они напряглись от неожиданного ответа. Я не хотел говорить о Хельсриче. Полученные уроки всё ещё ранили мою душу.

Они отреагировали на отказ, бегло переглянувшись и согласно зашептав, но воин по имени Джаур-Кем — оно было выгравировано на его нагруднике — откашлялся с почти забавной человеческой вежливостью.

— Реклюзиарх, — обратился он. — Расскажите, за что вас удостоили ухмыляющегося шлема вестника смерти.

Я почувствовал странное волнение, спускавшееся по позвоночнику:

— Отчёты о событиях в скоплении Пелегерон есть во многих архивах.

Львы снова рассмеялись, но в этом не было ничего обидного. Они достаточно мудры и не станут оскорблять капеллана, даже если он не из их рядов. Когда два ордена пытаются дружески общаться, возникает множество неловких моментов из-за бесконечных отличий между космическими десантниками разного происхождения. Вот над ними они и смеялись.

— Официальные документы скучны и унылы, реклюзиарх, — одобрительно жестикулировал Экене. — Расскажите, что вы видели. Вы окажете нам большую честь.

Я по очереди посмотрел на них. Прицельная сетка звенела и не фокусировалась, не считая Львов мишенями.

— Хорошо, — спокойно вздохнул я. — Есть древнее высказывание, что сентиментальность у человека в костях. Думаю, что во многих культурах с течением времени оно изменилось. Мой наставник, реклюзиарх Мордред презирал его, сказав, что его смысл противоречит заповедям Вечного крестового похода. Но мне всегда нравилась мрачная поэтичность. “Никогда не будет войны за окончание всех войн”.

Львы одобрительно зашептались. На своём родном мире они считали также.