Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны

Сфакион, крошечная рыбацкая деревушка на южном побережье, должен был стать пунктом эвакуации для того количества солдат из Суды, Ханьи, Малама, которые добрались бы до него. Рассчитывали, что защитники Ретимнона смогут преодолеть горные хребты и добраться до Плака – Бэй, а 4 000 человек из Ираклиона будут приняты на корабли прямо из бухты.

Это был смелый, но очень рискованный план. Самолеты немецких ВВС кружили в небе, чтобы помешать его осуществлению.

К утру среды 28 мая Фрейберг со всем, что осталось от его штаба, переправился через горы в Сфакион и с помощью частично сохранившейся системы связи, единственным оставшимся авиационным радиопередатчиком, работая в пещере, пытался организовать порядок эвакуации. Доклад Фрейберга был полон отчаяния: лишь 2 000 человек с тремя пушками, 140 артиллерийскими снарядами и тремя легкими танками, пригодными для боя, – это было все, что могло оказывать сопротивление в ночь с 31 мая на 1 июня.

За Фрейбергом на этой гористой, забрызганной кровью Виа Долороса, которая петляла в глубоких лощинах и ущельях, поднимаясь в горы и опускаясь вниз, проходя мимо плато Аскифоу, называемого «блюдцем», и над острыми хребтами двигалась нескончаемая колонна побежденных, частично еще сохраняя присутствие духа. Кое – кто еще пел песню отступающих, неукротимую военную австралийскую «Танцующую Матильду». Но немногие. Солнце блистало, дневная жара становилась невыносимой. Кому – то не хватало воздуха, горло пересыхало без воды.

Большинство людей научились взбираться по горам ночью, когда было не так жарко и когда их не могли достать немецкие самолеты. Но были и такие, кто в отчаянии от страха плена бросал вызов солнцу и бомбам. Капитан Питер Масинтайр, новозеландский военный художник, позже написал: «Насколько мог видеть человек, длинная беспорядочная череда людей устало тащилась вверх по горам и вдоль всего пути лежали изможденные люди. Потом стали кружить самолеты, мы покинули дорогу и стали взбираться со дна ущелья, где скалы и деревья являлись неким укрытием. Сплошная бесконечная вереница поднималась все выше и выше; одни спали или отдыхали прямо на тропе, а другие переступали через них и шли дальше.

Иногда со скалы внизу можно было видеть разбитые военные грузовики, сброшенные под откос с дороги при нападении бомбардировщиков…

Горная тропа поднималась все выше и выше. Казалось, что ноги налиты свинцом и люди с трудом тащились в бессознательной коме, ощущая лишь боль в ногах и в ссадинах, набитых ружьями на бедрах. Пот бежал по лицу и разъедал растрескавшиеся губы. Иногда откуда – то снизу доносилась чья – нибудь горькая реплика… Вереница людей двигалась все выше и выше, а затем появлялись самолеты, и колонна цвета хаки растворялась между скал. Грохот бомб эхом отражался в горах. Огромные клубы дыма и пыли поднимались над дорогой.

Жажда, инстинкт выживания, кажется, приходят на помощь человеку в самый необходимый момент и становятся основной мыслью и движущей силой» [106].

Желание жить, концентрация немецких воздушных и сухопутных сил против Ираклиона и Ретимнона и Королевские военно – морские силы способствовали побегу многих защитников Малама и Суды.

Немцы просчитались. Немецкое командование знало, что путь в Сфакион заканчивался над высокими утесами южного побережья; они не верили, что британцы попытаются эвакуироваться из такого труднодоступного места. Крупные немецкие силы были направлены на восток вдоль северного побережья в направлении Ретимнона; только 1–й горно – пехотный полк и небольшое число приданных ему солдат двинулись через горы в направлении Сфакиона [107].

За длинной колонной отставших от своих частей солдат, командос, австралийские и новозеландские солдаты, наталкиваясь друг на друга, возводили дорожные преграды, сдерживали быстро карабкавшихся немцев, вступая с ними в короткие перестрелки.

Немецкие горные пехотинцы, несмотря на то что их было мало, упорно шли по пятам, карабкаясь по скалистым откосам, козьим тропам и спускаясь в ущелья, постоянно обходя с фланга британский арьергард.

«В своей тяжелой форме солдатам горной пехоты приходилось днями терпеть обжигающую жару, когда температура доходила до 130 градусов по Фаренгейту, а ночами на высоте, достигавшей 7 000 футов, горный воздух был таким холодным, что они не могли спать» [108].

В ту первую ночь с 28–го на 29 мая четыре эсминца «Напьер», «Низам», «Кельвин» и «Кандагар» забрали более 1 000 человек из Сфакиона, около 230 из них были ранены. Дело шло очень медленно; корабельных шлюпок слишком мало, а отчаявшиеся люди, которых не включили в состав эвакуируемых, пытались силой пробраться на шлюпки. В ту первую же ночь эсминцы со своим человеческим грузом отправились с южного побережья сражающегося острова, но за собой они оставили развороченный муравейник взбудораженных сражающихся людей, карабкающихся по козьим тропам последние две мили своего ужасного путешествия, поскальзываясь, спотыкаясь, падая с 500–футовых утесов к берегу моря.