Срази и спаси!

Некоторое время они ехали молча. Энн чувствовала себя очень неловко. Ее жизнь сложилась так, что она почти не соприкасалась со своими ровесницами. Среди этих немногих не было ни единой одного с ней положения. Аврора была первой, с кем она могла разговаривать на равных. Хотя, разумеется, Аврору одолевали тягостные мысли и у нее была манера выражаться сардонически, однако никто бы не отказал ей в уме и безупречной воспитанности. И все же она была очень нехорошей девушкой, из тех, с кем Энн строго-настрого наказали никогда не иметь ничего общего. В прошлом она ПОЗВОЛИЛА какому-то мальчику прикоснуться к ней! Самая мысль об этом была Энн омерзительной и на редкость притягательной.

— Хорошо, — сказала Аврора, глядя прямо перед собой. — Так что у вас с этим Шармом?

— О чем вы говорите?

— Я говорю о том, что он вам нравится, верно?

— Ну конечно, нет! — сказала Энн. И покраснела. И почувствовала, что покраснела, смутилась, и ее щеки стали еще краснее. — Он мне не нравится. То есть, конечно, он мне нравится, но только он мне не нравится.

— Понятно, — сказала Аврора. — И чем вообще он может понравиться? Если мальчик очарователен, умен, храбр, знаменит и богат, это еще не причина, чтобы он мог понравиться. Не понимаю, что такого вы могли в нем найти?

— Я бы попросила не говорить за меня! И он никакой не особенный.

— Значит, ты в него не втюрилась?

— Я никогда ни в кого не втюриваюсь, — сказала Энн с гордым достоинством. — Приличные благовоспитанные принцессы не втюриваются. Принца Шарма и меня на время этих поисков свели особые обстоятельства.

— Ах так! — сказала Аврора и замолчала.

В тоне этого «ах так!» было что-то, что не очень понравилось Энн, однако новые попытки завязать разговор окончились ничем, и Энн отъехала от Авроры, хотя краешком глаза продолжала подозрительно смотреть на нее.

И подозрительность эта была вполне оправданной, поскольку в голове миниатюрной блондиночки крутились лотерейные колеса, выбрасывая неожиданные номера.

«Я буду лишена всего, — думала она, — пока не верну себе королевство Аласию, которое теперь принадлежит мне по праву.

Король Иллирии аннексировал мои земли, а история учит нас, что короли не отдают территории добровольно, какими бы слабыми ни были их претензии на таковые.

Надежды несовершеннолетней матери-одиночки собрать войско и нанести сокрушительное поражение могущественному монарху смешны до нелепости.

И все же…»

Аврора оценивающе взглянула на принца.

Возможно, у нее есть и другой путь.

Венделл нагнал Шарма.

— Принцесса Аврора очень хорошенькая, правда?

— Угу, — ответил принц. — Классные грудки.

— Вот-вот! Я так и знал! Я знал, что вам слабо вернуться в замок, так и не упомянув про ее груди. Удивляюсь, как вы вытерпели столько времени?

— Чистейшая сила воли.

— Как же! Ну, вы все время мечтали познакомиться с нехорошей девушкой, и вот — пожалуйста! На спор, вам жутко везет!

— Аврора хорошая девушка, Венделл.

— Так она же беременна!

— Справедливо. То есть она — мать, а все матери — святые. Даже и не сочетавшиеся браком. И с ними всегда все обходятся с благоговейным уважением, ну, кроме других женщин. Так уж заведено.

— А вы только сейчас сказали, что у нее классные грудки!

— Ну и что? Она же не слышала. Мандельбаум, который несколько часов ехал в молчании, теперь придержал коня и присоединился к ним.

— Ваше высочество, мне кажется, нам следует ехать помедленнее. Не то мы доберемся до города задолго до сумерек.

— Ну и что тут такого?

— Со всем уважением, ваше высочество, но вы не обдумали, к каким последствиям приведет ваше появление на городских улицах с беременной спутницей.

— Э-эй! Я тут ни при чем.

— Да-да, разумеется, но вам следует подумать о вашей репутации. Уезжаете, исчезаете на месяц и внезапно возвращаетесь с молодой красавицей на первом месяце. Бесспорно, это будет выглядеть не совсем пристойно.

— Дослушай! Ты же был рядом с той минуты, когда я только услышал про Аврору. И я все время был с Энн и Венделлом.

— Принц Шарм, я ведь не читаю вам нотацию, а просто пытаюсь обрисовать ситуацию такой, какой она представляется мне. Убеждать в чистоте ваших намерений нужно не меня, а тех, кто голосует за вас. И я очень опасаюсь, что они не сочтут пажа и шестнадцатилетнюю девочку надежными дуэньями.

— Ну а тебя?

— На колдунов поглядывают с подозрением даже в самых благоприятных обстоятельствах. Наши деяния могут рассматриваться со страхом или с восхищением, но наши заверения ни у кого доверия не вызывают. Гарантией соблюдения всех правил приличия может быть только пожилая супружеская пара или женщина в возрасте, толщиной не уступающая свинье.

— Безумие какое-то. Я спасал красотуль во всех двадцати королевствах и сопровождал их к ним домой. И ни одну даже пальцем не тронул.

— Они же давали вам по рукам, — вставил Венделл.