Сразу после сотворения мира

– Вам хотелось заполучить Федора, и все никак не удавалось. Он не обращал на вас внимания и ухаживал за Любой. Вы решили отомстить им обоим.

Женька вдруг вскочила, унеслась в дом и чем-то там загрохотала. Через секунду она показалась на крыльце, яростно напяливая сарафан.

– Катись отсюда! – закричала она, вынырнув из сарафана. Красивое лицо было перекошено. – Пока с тобой чего плохого не случилось! Ишь, какой умный нашелся, все он знает! Чего знаешь-то?! Все равно ничего не докажешь!.. Ничего! А Федька, мерзавец, на зоне сгниет, из него там «петуха» сделают, так со всеми, кто насильничал!.. Я сама слыхала!.. Туда ему и дорога! Я хотела, чтоб у нас все по-человечески, а он мне чего?! Фигу он мне, да?! – Она рванула подол так, что затрещала ткань. Плетнев опять почесал ногу. Теперь он уже не жалел ее. – Меня на Любку променял, старуху, подстилку городскую?! Я хотела, чтоб у нас свадьба была, и машина с куклой, и свидетели с лентами, а он?!

– С чего вы взяли, что он собирался на вас жениться?!.

– А твое какое дело?! Чего ты лезешь?! Чего ты лезешь-то, куда тебя не просят?! Он свое получил, и ты свое получишь, понял?! Нет, ты понял?!

– Будут делать обыск у вас в доме, найдут драгоценности Терезы Васильевны, – сообщил Плетнев равнодушно, и Женька задохнулась, прижала ладонь ко рту. – Они же наверняка в доме! Хороший адвокат очень быстро докажет, что Федор вас не насиловал. У меня есть отличный адвокат! А у вас есть, Женя?

– Какой… какой еще адвокат? Зачем мне… адвокат?..

– А когда вас судить будут, обязательно потребуется адвокат! Вы же телевизор смотрите, вон журнальчики читаете!.. Нынче у всех адвокаты. У вас есть?

Женька скатилась с крыльца и вцепилась Плетневу в волосы. Он не ожидал ничего подобного, стал отдирать ее от себя, она визжала, царапалась, норовила его укусить, и он свалился с лавочки в траву, и Женька кинулась на него.

– Я тебя убью, – брызгая слюной, шипела она ему в лицо, – убью тебя, сволочь!..

Плетнев изловчился, схватил ее за руку и оторвал от себя. Он лежал очень неудобно, она молотила его ногами, но не мог же он ее ударить!.. У нее было красное лицо, которое от ярости стягивалось в песью морду!

Плетнев перехватил ее вторую руку, толкнул, она пошатнулась, продолжая лягаться и биться. Он кое-как встал, чувствуя, что голова горит, словно ее окунули в кипяток.

– Хватит! – Под ноги ему попалось ведро с водой, и, удерживая Женьку, он кое-как подцепил ведро и плеснул на нее. – Хватит, я сказал!..

Она отшатнулась, закрываясь ладонями, и Плетнев выплеснул на нее остатки воды.

Она сделала шаг, другой, повалилась на траву и зарыдала.

– Вы мне надоели, – сказал Плетнев брезгливо и пощупал голову. Под волосами было липко и мокро.

– Не-ет! – вдруг заголосила Женька и поползла к нему по траве на коленях. Он отступил. – Не-ет, не надо в су-уд! Я не хочу в су-уд!.. Миленький, дорогой, пожалей меня, я ведь просто так, пошутила, не хотела… Я хотела, чтоб Федор на мне женился, чтоб у нас все было как у людей, а он… он…

Она ползла, протягивала к нему руки, Плетнев отступал, и все это было отвратительно, как в плохой пьесе, которую играют бездарные актеры!

И тогда Плетнев, размахнувшись, влепил ей пощечину. Голова мотнулась, откинулась, и на долю секунды ему показалось, что сейчас оторвется.

Женька икнула и уставилась на него.

Он перевел дыхание.

– Вы сейчас возьмете то, что украли у «газпрома», – глядя ей в лицо, отчеканил он. – То есть у Терезы Васильевны! И мы с вами вместе пойдем к ней. Вы ей все отдадите. Потом съездим в Тверь, и вы заберете заявление.

Женька икала все неистовей, давилась и смотрела на Плетнева с ужасом.

– Вы меня слышите?..

Она несколько раз кивнула, зажимая рот рукой.

Вдруг совершенно обессилев, Плетнев сел на лавочку, заглянул в ведро. На дне плескались остатки воды, плавал березовый лист. Он взял ведро обеими руками и немного попил. Стало легче, хотя во рту все равно было противно.

– Ты просто дрянь, – сказал он Женьке. – Ладно бы пакостничала по делу и с умом!.. А так… от скуки и безмозглости своей.

– Да-а-а, – провыла Женька, – а за кого мне замуж-то идти? За жеребца Алмаза? Женихов ни одного нету-у-у!.. Или алкаши последние, или тунеядцы! Или за тех идти, кто с юга приехавши?! Я их бою-ю-юсь! А Федька-то справный, непьющий!

– И ты решила его посадить. Просто потому, что тебе больше идти не за кого, а он тебя не взял.

– Да-а-а! А зачем он эту дуру Любку любит?! Еще грозился, что голову мне оторвет, если я от нее не отстану! А я ей дорожку не перебегала! Это она мне перебегла! А я чего, дура, что ли, просто так ей мужика отдать? Нет уж, извини-подвинься!..

– Дура, – согласился Плетнев. Голова у него болела. – Конечно, дура.

Странное дело.

Вчера Элли из Изумрудного города сказала ему почти то же самое: я не отдам тебя без боя. Я буду за тебя бороться.

И теща собиралась бороться – не за него самого, конечно, а за его деньги.