Читаем Средь других имен полностью

Средь других имен

Анна Александровна Баркова , Арсений Михайлович Стемпковский , Борис Натанович Лейтин , Лев Платонович Карсавин , Ольга Львовна Адамова-Слиозберг

Мы хотели не в кино, а воочию увидеть свой город, пройти по знакомой улице, переступить порог родного дома. Слухи, которые к нам проникали, письма, которые мы получали, укрепляли нашу веру в то, что время нашего освобождения близко.

КВЧ уговаривал меня: «Пиши. Почему не пишешь прошения? Теперь дойдет». И наконец я опустила конверт в заржавленный почтовый ящик.

КВЧ оказался прав: письмо дошло.

Мне прочитали ответ. И я в рев, узнав, что меня помиловали. «Я не преступница, я не просила помилования!» Меня успокаивали: «Глупая, поедешь в Москву, там все образуется». И правда: приехав в Москву, я получила реабилитацию.

В Мордовии мне выдали паспорт на трех языках. Сфотографировали меня, худую и страшную, но не в фотоателье, а приткнув к забору. Наспех приклеенная карточка быстро отклеилась и потерялась. Я заявила об этом в отделении милиции Сокольнического района Москвы и через месяц была вызвана на прием к начальнику паспортного отдела. Он не предложил мне сесть, заглянул в присланную из Мордовии справку и, явно намекая, что я намеренно хотела избавиться от трехязычного паспорта, с усмешкой спросил:

— Так. Значит, Темниковский район, почтовое отделение Явас?

Я подтвердила, что адрес ему дан правильный, но не хватает еще одного документа. И положила ему на стол справку о реабилитации. Тут его отношение ко мне резко изменилось. Он предложил мне сесть. Сказал, что экспертиза установила, что я не отклеивала с паспорта фотокарточку, она отклеилась сама. Он даже мне посочувствовал:

— Ваше отчество — Августиновна? Понятно, ваш отец был немец.

— Нет. Мой отец был латыш, а мать — русская, подмосковная.

— Может, вас потому, что муж был иностранец?

— Нет, мой муж был русский. Дементьев Николай Иванович.

— Тогда я ничего не понимаю.

— А вы подумайте.

Так закончилось наше собеседование. Я получила московский паспорт.

Теперь я хочу вспомнить ночной допрос на Лубянке и слова следователя.

Стихотворение «Отсюда не возвращаются» было прологом.

А вот эпилог.

ЭпилогВы знали: над тем, кто получит срок,Как будто бы волны сомкнулись…На этот раз вы ошиблись, пророк!Мы живы, и мы вернулись.Где вы, палачей усердный пес,Привыкших головы скашивать?Пусть мертвые вас позовут на допрос,Пожизненно будут допрашивать.Я знаю, что это время прошло —Мании, страха, диктата…Пусть это будет венок из словПогибшим невиноватым.

~~~

Почтим их память. Ну, а тот, кто все вынес, все вытерпел и вернулся, пусть живет с твердой верой, что это больше никогда не повторится, живет, радуясь детям, небу, солнцу, траве.

Гимн травеЯ люблю траву за то, что она зеленая.Это роста яростный цвет.Если горе жжет, как железо каленое,Я лицом припадаю к траве.Там цветов приветливые улыбки,Там в зеленых ущельях тмина и мятыГениальный кузнечик играет на скрипкеПросто так: он не метит в лауреаты.Пыль летит на траву вплоть до самого листопада,Днем коровы, жуя, лежат.Но прольются в полночь росы водопады,И опять трава зелена и свежа.Приминают траву сапоги, колеса, копыта…Но былинки молчат, терпеливый народ.Я люблю траву. Пусть помятая, пусть побитая,Пусть в пыли, но трава встает.