Среди чудес и чудовищ (СИ)

Несмотря на такие феномены, большого интереса эта звездно-планетная семья не представляла - тут Шуруев был прав. Однако, поблизости находилось другое образование, по поводу которого Серов, Астанин и Омаров имели некоторые подозрения.

Вернувшись к Каппе после завершения внеплановых работ и получив с планеты уведомление о благополучном протекании экспедиционной жизни, Ярослав смог наконец спокойно погрузиться в охватившие его эмоции. Гипотеза, возникшая у него несколько месяцев назад, как будто подтверждалась, но таким странным образом, что выводы напрашивались совершенно неожиданные. Оставалось только дивиться чудесам этого мира, благодаря которым ему удалось, не зная главного, найти правильное решение.

Сообщение об их открытии вызовет немалый шум - в этом Ярослав не сомневался.

Как ни удивительно, Вартанян явно не собирался продолжать изучение планеты. Когда звездолет, приблизившись, повторно вышел на связь, начгруппы изъявил желание вернуть свое подразделение на борт. Ярослав, естественно, насторожился, но собеседник успокоил его:

- У нас все в порядке. Просто делать здесь нечего - объект на редкость неинтересный. Типичная Венера!

Услышав столь откровенный ответ, командир неожиданно развеселился и подумал: "Как часто стали мы употреблять это слово - неинтересно". В прошлых столетиях такой вопрос не стоял вообще. Тогда считалось, что в космосе интересно все. В начале двадцать третьего века, когда Астанин впервые покидал Землю, Солнечная Система превращалась в глубокий тыл Человечества, и наиболее актуальной задачей стал поиск миров, пригодных для освоения и колонизации. К сегодняшнему дню таких планет наоткрывали столько, что люди не заселят их и за двести лет. В избытке имелись и планеты, богатые ценными рудами: от железа и алюминия до лантаноидов и стабильных трансуранидов. Все это привело к своего рода пресыщению. Астанин считал, что только встреча с Иным Разумом сможет вызвать эмоциональное воздействие, сравнимое с полетом Гагарина, с первыми высадками на Луну, Марс и Плутон, с межзвездными эпопеями фотонных "драконов", с покорением гиперпространства и с началом расселения землян по планетам далеких звезд.

В самом деле, что привлекательного в мертвом каменном мире, окутанном плотнейшей шубой двуокиси углерода? Ни капли воды, ни глотка кислорода - банальная планета, каких известно сотни. Здесь не могло быть и речи ни о какой жизни, а тем более - о разумной.

Стоит ли удивляться, желанию группы Вартаняна при первом же удобном случае дружно погрузилась в катер, чтобы поскорее очутиться в уютных каютах "Радикала".

Сам Степан Сергеевич, не успев перешагнуть комингс шлюз-ангара, поинтересовался, не ожидается ли в обозримом будущем удар "огненного клинка" в четвертую планету системы. Проконсультировавшись с малым компьютером, Бахрам сообщил, что подобное событие действительно должно произойти довольно скоро. Заметно обрадовавшись, Вартанян провозгласил:

- С точки зрения астробиологии, экспедиция будет завершена после наблюдения этого явления. Только желательно быть поближе к планете.

- Ничего не может быть проще,- заверил его Бахрам, также обрадованный перспективой скорого возвращения на Землю.

Осторожно толкнувшись ракетными дюзами, "Радикал" плавно изменил орбиту, направив свой бег на окраину системы. Несколько дней на корабле было относительно спокойно: ученые занимались своими делами в лабораториях, а командир заставил себя выкинуть из головы прочие проблемы и занялся литературой.

В наступающем году исполнялось столетие премии, присуждаемой Министерством освоения космоса художественным произведениям космической тематики. В связи с юбилеем, некоторых ветеранов, к числу коих каким-то боком приписали и Астанина, попросили сообщить мнение о работах, этой премии удостоенных.

Будучи человеком скорее мягкосердечным, нежели наоборот, Ярослав не стал отказываться, совершив тем самым роковую, как стало понятно слишком поздно, оплошность. Давая свое согласие, он по простоте душевной не предполагал, что ему предстоит просмотреть кристаллы с записями многих десятков романов, повестей, рассказов, а также полнометражных телеспектаклей и художественных фильмов. Хотя некоторые произведения были знакомы, интуиция подсказала Астанину, что просмотр грозит затянуться не то, что до конца рейса, но и на весь послеполетный карантин. Но тут подвернулась на его счастье вынужденная пауза в работе экспедиции, и он без энтузиазма приступил к чтению.

Были среди фильмов и книг довольно неплохие, были удачные и даже превосходные. Однако почти все они казались Ярославу немного неправдоподобными, и он, вслед за Станиславским, готов был раз за разом повторять: "Не верю!" Писатели и режиссеры почему-то обожали загонять своих героев в безвыходные ситуации. Свыше половины произведений посвящались авариям, катастрофам и прочим чрезвычайным происшествиям, которые в реальной космической практике случались достаточно редко. Даже в тех случаях, когда сюжет строился на реальных событиях, авторы упорно старались до предела сгустить наиболее мрачные тона.