Среди чудовищ и ведьм (СИ)

Вдруг видение подернулось зыбью и стало расползаться, как старая ткань. Я еще видела, как к ведьме обратилась толстая крестьянка в белом чепце. Рот ее открывался и закрывался, но что она говорила, я уже не слышала.

Зато наложился другой голос, который ни с каким другим не спутаешь. Неторопливая манера речи, как будто говорящий жадничает, и каждое слово — золотая монета, с которой он расстается.

— Значит, они обошли ловушки.

— Не совсем… одна сработала. Мы точно знаем.

Перед глазами возник уже знакомый мне кабинет Бальтазара Тоссы.

Верховный маг по своему обыкновению сидел в кресле, руки покоились на груди, перстни на толстых пальцах поблескивали драгоценными камнями.

Его собеседник был высок и худ, длинные темные волосы падали на лицо, как будто отгораживая его от мира. Серая мантия… Значит, это «ищейка».

— Я что-то не вижу перед собой ни мятежного молодого Мадса, ни своей вещательницы, — Бальтазар чуть повысил голос.

— Это была хорошая ловушка. Из нее никто не выбирался… раньше.

— Но не в этот раз.

— Да. Они выскользнули.

— И раз ты стоишь передо мной, вы потеряли след.

— След найдется, — ищейка несколько мгновений колебался, — Они вышли из «Сна». Оба.

— Возможно, твой «сон» был не так хорош, не хватило деталей? Или заклинание было слабым.

Глаза ищейки зло блеснули.

— Оно было сильным. Хватало всего. Я устроил так, чтобы этот Мадс вымотался, пока будет бороться с фантомами.

— И ты был настолько уверен в себе, что предпочел ждать в столице, вместо того, чтобы следить за всем на месте.

— Охотник, когда ставит ловушку, не сидит над ней, чтобы не мешать глупой дичи в нее влететь.

— Леность — вот как это называется. А я считал тебя лучшим, — Бальтазар поджал губы и скорбно уронил голову. — Я дал важное, но простое задание. Девчонка вообще ничего из себя не представляет. Да, у нее были удачные пророчества, но все же. А Мадс… что ж… он силен, но далеко не всесилен. И что я получаю? Небрежность!

Теперь верховный маг смотрел прямо, прожигал укоризненным взглядом.

Ищейка явно чувствовал себя неуютно. Сомнение начало разъедать его разум. А что если правда: он допустил просчет и один из сотен колдовских символов был неточен и осталась лазейка…

— Каждый может ошибиться, — философски заметил верховный маг, — Но главное, это то, что ошибку можно исправить. И чем скорее, тем лучше. Твои псы вынюхивают?

— Разумеется. Не только маги, но и обычные. Трактирщики, городские стражники, беспризорники. Рано или поздно они проявят себя.

— Лучше бы рано. И на этот раз сделай как следует.

Ищейка поклонился и быстро покинул кабинет.

— Готова поклясться, от него воняло дерьмом. Ты неслабо на него нажал, — Кьяра зашла в кабинет из покоев.

— Подслушивала? — Бальтазар коротко улыбнулся.

— Разумеется.

Верховный маг грузно поднялся и подошел к окну. Беспощадный свет выхватил сеточку морщин под глазами. Да, и в целом вид у него был усталый.

Кьяра тоже пришла к такому же выводу.

— Государь, вам нужно поберечь силы. — Она подошла к нему сзади и обняла, прижалась щекой, замерла.

Эта нежность казалась странной и какой-то неуместной.

— Но ты же меня поддержишь?

Он развернулся и заключил целительницу в объятия.

— Я думаю, в этот раз, нужно попробовать более радикальное средство.

— Только не говори, что нужно соблюдать умеренность в еде и перестать пить вино. Так можно можно дойти до упражнений. Заставишь меня бежать на месте, или не приведи магия, подбрасывать вверх ноги, словно я танцовщица, а не благородный владыка умов и сердец.

Кьяра отстранилась и серьезно взглянула ему в глаза:

— Нет. Я говорю не об этом, — она помолчала, — Скажу как целительница, не как твоя любовница, и не как твой друг.

— Звучит серьезно.

— Тело стареет, Бальтазар.

— И что ты предлагаешь?

— Я же сказала: «радикальные меры». Откладывать нельзя. Завтра я поеду в замок и приготовлю все необходимое.

Бальтазар нахмурился, помолчал.

— М-да… ну, что ж… надо так надо.

— К новой луне все будет готово. И ты должен будешь приехать.

— Постараюсь выкроить время.

— Нет! Ты дашь мне свое слово. И сдержишь его.

— Хорошо, хорошо. От твоего напора мне прямо не по себе.

— Просто я не хочу в постели старика, — Кьяра игриво рассмеялась.

— Столько честолюбия. И почему я это терплю! — Бальтазар говорил шутливо строгим тоном, но вдруг он стал серьезным: — Ты знаешь, я всегда был против и разрушил многие ордена, занимавшиеся запретным искусством.

— Знаю, — кивнула Кьяра, — Но только подумай, сколько полезного ты можешь сделать, какую пользу ты еще принесешь. Тебе нужны силы, здоровье и молодость. И если тебя это утешит, то это лучшая участь для таких отбросов как они.

— Но эта магия… уж слишком она опасна и мораль весьма…

Верховный маг уже все решил, но как опытный дипломат, продолжал играть. Он позволит себя уговорить, но не сразу. И Кьяра нашла нужные слова:

— Они сделают в жизни что-то действительно полезное. Если разобраться, разве это не высшая честь, не высшая степень служения — отдать свою магию и жизнь за государя?

Бальтазар Тосса не ответил.

* * *