Среди чудовищ и ведьм (СИ)

Его уверенность была совершенной. Непоколебимой. Спокойной. И при этом пугающей.

— Может быть, если бы вы сказали мне, на чем стоит сосредоточится. Хоть какой-то намек на то, кто или откуда может вести груз.

Исмар только усмехнулся и покачал головой.

— Тебе стоит спрашивать не меня, а его. Может быть Он в своей бесконечной милости направит твой взор.

Я закашлялась.

— И как можно к нему обратиться. И кстати, кто Он?

* * *

Он. Его имя не произносится вслух. Защитник. Наказатель. Источник жизни и несущий смерть. Он — покровитель карлингов, обладающей силой, превосходящей всех магов Мировингии. Он мог бы раздавить их, пошевелив мизинцем, но не делает этого… потому что… Потому что помыслы и намерения его скрыты от обычного понимания.

Его никто не видит и не слышит кроме Исмара. При каждом удобном случае, одноглазый предводитель карлингов удаляется в дальнюю пещеру, где стоит почти нестерпимый жар и там слушает; слушает и записывает все, что Он желает ему сказать, а потом уже Ис пересказывает, полученную мудрость другим.

Все откровения будут собраны в великую книгу. Его учение. И если ему следовать в точности, то награда будет велика, но стоит нарушить — последствия ждут самые скверные.

Плата — жизнь.

Все эти сведения я получила во время ужина, но они ни на шаг не приблизили меня к пониманию, кто или что Он такое.

Но все услышанное меня очень заинтересовало. Возможно, у Исмара есть связь, подобная той, которая имеется у меня с Йотуном. Но расспросить мне не удалось, потому что покончив с едой, одноглазый поднялся и сказал: «Мне нужно проведать спасенного брата», — и ушел, оставив меня размышлять и наблюдать, как Дара любезничает с Мадсом.

Он что-то ответил ей и улыбнулся.

Почему он так ей улыбается.

* * *

— Нужно проверить нашего господина. Должно быть, дорога утомила его сильнее, чем показалось в начале.

Кьяра поигрывала хрустальным бокалом. Красивый комендант замка сидел за столом и явно чувствовал себя не в своей тарелке. Должно быть перспектива ужина в компании могущественного мага, с любовницей которого он завел интрижку, действовала на него угнетающе. А что касается тарелок… о, тут был накрыт стол, достойный королевского пира. Запеченные куропатки, кролики и фазаны соседствовали с окороками и сочными фруктами. В свете свечей, казалось, что в графины были полны кровью, а не вином.

Кьяра поднялась со своего места.

— Ты сегодня на удивление тих, — с тонкой улыбкой сказала она, глядя на коменданта.

Он пробормотал что-то нечленораздельное.

— Язык проглотил. Государь не любит робких.

В зал неспеша вошел Бальтазар Тосса.

— Прошу меня извинить, я что-то задремал.

— А я как раз собиралась за вами сходить. Перед ритуалом лучше подкрепиться. Магия потребует напряжения сил, — сказала Кьяра.

Бальтазар сел и взглянул на коменданта.

Тот суетливо принялся наливать вино.

— Замок в образцовом порядке, — величаво кивнул Тосса, — Кьяра, я бы хотел обсудить детали предстоящего… м-м-м… действа.

Комендант едва опустившись на стул, снова подпрыгнул со своего места.

— Прошу меня извинить. Пойду проверю помещение.

Он бросился к выходу.

Кьяра скривилась.

— Можешь не сомневаться, каждый кристалл будет на своем месте.

— Я и не думал сомневаться, — мягко сказал Бальтазар Тосса и положил на тарелку куропатку.

Целительница вздохнула.

— Тут я могу говорить свободно, — она вздохнула и расправила плечи, — Это место один из последних приютов, где я могу заниматься делом своей жизни. Разве твоя кровь не бежит быстрее, от осознания того, что мы сможем по-настоящему управлять магией.

Бальтазар Тосса вгрызся в тушку, хрустнули тонкие косточки, а жир потек по подбородку. Он промокнул его белоснежной салфеткой с вышитыми инициалами.

— Я бы хотел увидеть записи.

— Они мне не нужны, я прекрасно помню все. И делала это ни один и не два раза. Все отработано и отточено. Но если тебе так нужно…

Целительница принесла несколько листов пергамента, исписанных убористым почерком. На них также были начерчены сложные колдовские схемы и непонятные символы.

Бальтаз Тосса мельком взглянул на манускрипт и сказал.

— И все-таки я хочу прикоснуться к…

Кьяра заколебалась.

— Сможешь ли ты удержаться и не бросить оригинал в огонь? Ты так рьяно боролся с «мерзостью» в молодости, что от силы осталось пара экземпляров.

— Не могла промолчать.

— Нет. Извини.

— Что тут скажешь. Все меняется.

— Главное, ты понял, что ограничения и ложные моральные терзания не для таких, как мы. Оставим эти глупости слабым и нерешительным, тем кому необходимы рамки.

— Пожалуйста, — попросил верховный маг.

— Ну, хорошо. После ужина.

Они ели долго и основательно. Свечи оплавились в канделябрах. Комендант так и не вернулся.

Несколько бесцветных девушек, как тени проскользили по залу и забрали грязную посуду, после принесли глубокие миски и полотенца. Бальтазар омыл руки и тщательно вытер пальцы.

— Сейчас вернусь. Если честно, то прикосновение к такому… меняет. Знаешь, в этой книги заключена мудрость не одного поколения.