Среди других

Я сделала пару покупок. Хотелось бы знать, на сколько надо растягивать эти десять фунтов. Большинство книг стоят по 75 пенсов, толстые дороже. Сбежав, я бросила много книг. Можно было бы возместить потерю, но и новое читать хочется. Я купила новый сборник Типтри. В нем предисловие Ле Гуин, значит, ей его рассказы тоже нравились! Чудесно, когда любимые писатели нравятся друг другу. Может, они дружили, как Толкин с Льюисом. В магазине лежала новая книжка Хамфри Карпентера – биографии всех Инклингов, в твердом переплете. Закажу в библиотеке.

После книжного магазина я проверила полки с подержанными и там тоже кое-что купила. Теперь у меня было столько книг, что я еле шла, и нога, конечно, жутко разболелась. В дождь всегда так. Я не просила, чтобы мне подменили здоровую ногу на скрипучую ржавую флюгарку, но и никто, надо думать, не просит. Я бы согласилась на куда большие жертвы. Я готова была умереть, а Мор и умерла. Надо считать это боевым ранением, шрамом старого солдата. Фродо лишился пальца и надежды на счастье. Толкин знал, что бывает, когда книжка кончилась. Потому что это уже после конца – все очищение Шира и попытка прижиться во временах, которые не должны были наступать после славной последней битвы. Я спасала мир, по крайней мере верила в это, и мир уцелел вместе с закатами и межбиблиотечной рассылкой. А до меня ему дела нет, как Ширу не было дела до Фродо. Но это не важно. Моя мать – не темная королева, прекрасная и грозная. Она сама запуталась в своей злости, как паук в паутине. Я от нее спаслась. И Мор она уже ничего не может сделать.

Я зашла в булочную, села за столик у окна, съела корнуэльский пирожок и медовую булочку, задумчиво поворачивая туда-сюда чайник. Я не люблю чай, а кофе того меньше; пахнет он приятно, но на вкус гадость. Вообще-то я пью только воду, в крайнем случае могу выпить лимонада. Но вода лучше. Зато чайник можно вертеть, и никому не видно, допила ли ты, особенно если вообще не пила, и есть предлог посидеть подольше, почитать и отдохнуть.

Я так и сделала, а потом купила четыре медовые булочки с собой, на сей раз за свои деньги. Одну для Дейдры, одну для Шарон, хотя она, конечно, не сможет ее съесть, так что эта тоже достанется мне, еще одну для себя и одну для Джилл. На прошлой неделе я получила булочку от Шарон, а на этой она получит от меня. Это скорее символ, чем настоящая булочка, хотя, видит бог, и настоящая хороша. Для Карен я покупать не стала, потому что Карен обзывает меня Ковыляшкой, а по мне это противнее остальных кличек.

Комми звучит почти ласково, а от Тэффи никуда не денешься, но Хромуша и Ковыляшка – это уже по злобе.

Потом я спросила у продавщицы про пруд:

– Там парк?

– Парк, милая? Нет, там край поместья.

– Но у пруда стоят скамейки. Как в парке.

– Их муниципалитет поставил, чтобы люди могли посидеть. У дороги, она-то муниципальная, так что это можно бы назвать и парком, но цветы там не сажают. А то, что видно за прудом, деревья и все такое, это принадлежит поместью, и там сразу наткнешься на таблички: «Прохода нет», потому что там водятся фазаны. В августе у них брачный период, нам все слышно.

Стало быть, поместье с загородным домом, лесничим и прочим, но ради фазанов его оставляют полудиким. Наверняка там повсюду фейри.

Воскресенье, 14 октября 1979 года

После обеда выслушала нотацию и получила «отметку о поведении» – первую здесь. Очевидно, не положено передавать булочки девочкам не из твоего класса или Дома, если вы не в отношениях. А Джилл, хоть мы и занимаемся химией в одном классе, не из моего класса и Дома, так что мне с ней дружить не положено, и моя булочка вызвала серьезные подозрения насчет лесбийских отношений. Ну и пусть. Мне дела нет. Я ничего такого, но определенно согласна на этот счет с Хайнлайном и Дилэни.

Даже Дейдра с Шарон сказали, что не стоило мне передавать Джилл булочку. Дейдра пыталась меня оправдать, мол, я не разобралась, потому что новенькая и, может быть, у меня от химии мозги спеклись.

Никогда я не разберусь в здешних порядках.

Понедельник, 15 октября 1979 года

Я не ответила на письмо. Но она продолжает мне писать и слать такие вот фотографии. Я каждую неделю получаю одно-два письма. Так хочется увидеть Мор, что я вскрываю конверты, но письма сразу никогда не прочитываю. Оставляю на библиотеку, потому что не вынесу, если кто увидит, как я читаю. А сегодня Лоррейн Паджетер подхватила сильную простуду, зашла в библиотеку и застала меня с одной из тех порезанных фотографий. Лоррейн – блондинка с широкой костью, капитан классной хоккейной команды и центровая в регби первой группы. Она, конечно, меня обзывает и щиплет, но другим не позволяет ставить мне подножки в душевой, так что я против нее ничего не имею. Сегодня у нее совсем красный нос и по-настоящему жалкий вид, и ее не пустили на любимую игру. Я подслушала, как она упрашивает учительницу, нельзя ли ей завернуться потеплее и пойти посмотреть.

– Это что, Морвенна? – спросила она.