Среди грабителей и убийц. Воспоминания начальника сыскной полиции

– А то, что пока бумага не подписана понятыми, поскорее перепишите ее. Я исправлю ваши ошибки, как старый и опытный служака.

Путилин принужден был приняться за переписку. Опись, оказавшуюся непригодной, начальник взял в руки и стал ее перефразировать:

– …Иконы в золотых ризах… Гм… это рискованно… быть может, ризы-то только вызолочены? Пишите «в позлащенных ризах…». Затем: «серебряный чайный сервиз». Это вещь дорогая, упаси боже, если она окажется ненастоящей. Нужно быть осторожным и скромно пометить сервиз «старым, белого металла, похожего на серебро».

– Чего там похоже! Настоящее серебро.

– Уж не воображаете ли вы себя чиновником Пробирной палаты? Откуда у вас такие знания? Вы говорите серебро, а я утверждаю – медь! И вы не спорьте, я лучше знаю, потому что третий десяток лет в полиции служу.

– Ну, все равно, пусть будет белого металла, похожего на серебро…

– Так-то вернее. Нагрянут наследники, наткнутся на медь, олово, железо – и пикнуть не посмеют, потому что все своевременно удостоверено… Ну-с, дальше: «шейная для часов цепь червонного золота… Это что за глупость? Почем вы знаете, что червонного золота, а не пикового… то есть такого, из которого пики для казаков куются?

– Опять-таки проба.

– Вздор-с! Я вам таких проб на меди наставлю, что вы ошалеете от удивления. Пишите проще: «шейная цепочка какого-то дешевого металла, вызолоченная…» А это что: «камчатский бобер»?

– Мех.

– Знаю, что мех, а не ананас! Но как вы узнали, что бобер камчатский, а не иной какой-либо?

– Это сразу видно.

– Видно?! Что вы – зоолог? Это даже уж возмутительно! Ведь вы на Камчатке не бывали?

– Нет!

– Так откуда ж вы тамошнего бобра знаете? Мех-то, может быть, от дворовой собаки, а вы его в камчатский бобер возводите… Пишите короче: «потертый, линялый мех, по старости неузнаваемый, какой именно».

И все было переправлено и перемечено таким же образом. Ничего не подозревавший Путилин поверил, что это делается исключительно из предосторожности, чтобы действительно отвлечь от себя нарицания, очень возможные со стороны наследников в случае обнаружения каких-либо неточностей в описи. В этом очень хорошо убедил его начальник, горячо ссылавшийся на свой многолетний опыт.

Через установленный срок наследники купца явились за получением имущества. Иван Дмитриевич присутствовал при этом как представитель полиции и охранительной власти. Он пристально приглядывался к вещам, еще недавно им виденным и подробно отмеченным в первоначальной описи, но не узнавал их. Почти ни один предмет не имел надлежащего вида – все превосходно соответствовало другой, то есть переделанной, описи… Только тут понял неопытный квартальный надзиратель, как опытен его начальник.

Маскарадный роман

В то время, когда клуб шахматистов помещался в Демидовом переулке, Путилин был частым его посетителем и охотно играл в шахматы.

Однажды он заигрался до четырех часов утра. Перед самым концом игры подходит к нему дворецкий клуба и, передавая визитную карточку, говорит:

– Вас желают видеть по экстренному делу.

Иван Дмитриевич поспешно вышел в швейцарскую, где встретил знакомого молодого человека, имевшего испуганный вид.

– Что вам угодно?

– Сейчас совершится убийство.

– Какое? Где?

– Знаете купца… моего большого приятеля?

– Знаю.

– Знаете также и то, что он недавно женился?

– И это знаю.

– Ну, так он сейчас должен убить свою жену.

– Почему «должен»?

– Так сложились обстоятельства. Но теперь дорога каждая минута. Поскорее отправимся на место происшествия, я по дороге расскажу вам все подробности.

Через пять минут Путилин вышел из клуба вместе с молодым человеком, который рассказал начальнику сыскной полиции следующее.

– Сегодня на благотворительном маскараде в Дворянском собрании ко мне подходит мой приятель и говорит взволнованным голосом: «Я только что вернулся с экстренным поездом в Петербург. Меня известили в дороге об измене моей жены… Она здесь со своим прежним женихом… Я не вынесу этого позора… Я с нею расправлюсь. Ради всего святого, приезжай через полчаса в ресторан «Малый Ярославец». Ты мне нужен и как свидетель, и как советчик». Зная, что он крепко ревнив, я отнесся к его словам только с притворным участием. Однако я поехал в «Малый Ярославец». Так как было уже поздно, то швейцар спросил меня, куда я иду. «В кабинет», – ответил я и стал взбираться по лестнице; но он вторично остановил меня вопросом: «К кому?» Я назвал фамилию приятеля. Швейцар отчаянно замахал руками и таинственно сообщил: «К ним нельзя-с, у них сейчас произойдет несчастие. Они ходят по коридору и кого-то поджидают».

Сегодня на благотворительном маскараде в Дворянском собрании ко мне подходит мой приятель и говорит взволнованным голосом: «Я только что вернулся с экстренным поездом в Петербург. Меня известили в дороге об измене моей жены…