Среди красных вождей том 1

— А, ну, значить, тоже из господ — оно и видно, по поведению видно, не то что вся эта шантрапа "товари­щи", — с каким - то омерзением махнул рукой ста­рик. — Э-х, Егорий Александрович, конечно, слов нет… слобода всем нужна, что и говорить, но только ее понимать надо, слободу - то, что она есть… Вон те­перь все кричат "долой буржуев!". Нет, ты стой - по­годи, брат, пускай «буржуй», но ты посмотри в корень, какой он такой человек есть, буржуй - то, али капиталист?… Вот что… Гляди, он и образован и поведением бьет тебя, — вежливость и все такое, прямо сделайте ваше одолжение, все по хорошему. А нынче то что… Ладно, прежнего буржуя убрали, загнали в свинячий угол. Ладно, ну, а что же сами то товарищи? Кто они?…

note 202Он остановился со щеткой в руках и, выразительно хитро подмигивая мне глазом, на мгновение замолчал, как бы ожидая от меня ответа.

— А я вот прямо, как перед истинным Богом скажу тебе, Егорий Александрович, буржуя то они упразднили, а сами на его место… Верно тебе говорю, Егорий Александрович, теперь они буржуи… Только где им?… Ты посмотри на него, братец ты мой, что ты… нешто можно его сверстать с прежним то буржуем!… Да нипочем, — тот то был и аккуратный и образован­ный, знал и понимал, что и к чему, одним словом, был настояний господин… Ну, конечно, что говорить, соблюдал свой антирес, слов нет… А нонишний - то, "товарищ - буржуй" - то, что он есть?… Да, ты, па­рень, глядь - погляди на него'… в самый пуп, в самое нутро его погляди!… Да ведь от него на три версты нуж…ком разит, не продохнешь, не отплюешься, не отчихаешься… Ну, а насчет своего антиресу, так ведь он, брат, прежнему то сто очков вперед даст!… Руки загребущи, глаза завидущи и… прямо за глотку хватает и рвет, зубами рвет!!. И чавкает, тьфу ты мерзость какая!… А сам то, орет "пролетарии всех стран…!", да "долой буржуев!"… и грабит, и копит, и ты, знай, не замай его, потому его сила…

— Это я вам, Егорий Александрович, от всей ду­ши говорю, и не боюсь я их, в глаза им это говорю — сердятся, а мне что… плевать мне на них, пусть знают, как я их считаю, вот тебе и весь сказ… Вчера вот один из них, как я его старым делом стал вычи­тывать, и говорит мне: "смотри, мол, старик, за эти вот самые слова тебя и в Чеку можно представить, по­тому, как ты есть контр-революционер!»… Ах, ты note 203поди ты, Бог твою бабушку любил!… Обложил я его что ни есть последними словами: отстань, мол, слякоть, рвань поросячья… иди доноси!..

На эту тему старик часто и долго беседовал со мной. И надо отметить, что в таком же духе по всей Москве шли почти нескрываемые разговоры, из которых была ясна та жгучая, но, как я выше отметил, бессильная ненависть к новым порядкам, новым правителям… Я не буду приводить их, не буду в особен­ности, в виду того, что читатель, интересующийся тем средостением, которое создали из России большевики и отношением к ним населения, может в подробностях познакомиться с ними по книге Жозефа Дуйэ, полной ужасающих, душу возмущающих описаний тех мук и страданий, которые выпали на долю русской демократии — крестьян, рабочих и интеллигенции. (Joseph Douillet: «Moscou sans voiles», Автор этой книги был бельгийским консулом в Poccии. В советские времена он был уполномоченным верховного комиссара Фритьофа Нансена. Описывая разные жестокости, которых часто он был свидетелем или которые были ему известны по его официальному положению, он документально их обосновывает, часто с указанием не только имен, но и адресов пострадавших. — Автор.)

XIV.

По инициативе товарища Зленченко, с его вечной "партийной дисциплиной", меня постоянно избирали председателем собраний ячейки, который всегда про­исходили поздно вечером, начинаясь note 204около 11-12 часов и кончались в 2 - 3 часа ночи. Всех присутствующих заставляли расписываться в особом "листе - де-презанс", который передавался бюро ячейки, выносив­шее затем постановления о возмездии отсутствующим — замечания, выговоры на собраний, предупреждения и пр.. Отсутствовавшие должны были оправдываться, доказы­вать законность своего абсентеизма дежурствами, исполнением тех или иных поручений партии, усиленной ра­ботой в советских учреждениях, командировками и т. под. Зленченко распекал (конечно, высшим он не смел делать внушений) провинившихся, щедро напоми­ная о "партийной дисциплине". Но во всяком случае все были настолько терроризированы, что даже и высшие партийные и советские работники, как, например, Сольц, Преображенский, Литвинов и другие, чтобы избежать нареканий и доносов в московский комитет партии со всеми их последствиями и объяснениями, явля­лись обыкновенно в собрание перед его началом, расписывались в "лист - де - презанс"", а затем незаметно потихоньку уходили… совсем, как в старые времена студенты, которые расписывались у педелей.

Чем же занималась эта ячейка (Упомяну попутно, что я, помимо этой ячейки, числился еще и в ячейке Наркомвнешторга, которая состояла всего из пяти человек — во всем учреждении только и было коммунистов . — Автор.), каков был круг ее обязанностей?