Среди красных вождей

– Если у меня не будет сомнений в подлинности этого документа, конечно, поверю, – ответил я. – Но только повторяю, если у меня не будет сомнений в подлинности документа, понимаете? Ведь я знаю, что с вашим братом, контрразведчиком информатором надо держать ухо востро. Ведь вы не останавливаетесь и перед всякого рода подделками…

Никаких документов он мнене представил. Но вскоре ко мне явилась одна весьма странная особа. Мне подали карточку, на которой стоялоимя по-французски:

«Мадам Луиз Федермессер» и рукою было написано «предлагает обувь военного образца и разные другие товары. Очень просит принять». Я велел просить и ко мне вошла молодая дама, одетая скромно, но с той изысканной и дорогостоящей простотой, которой отличаютсянастоящие аристократки.

– Вы предлагаете солдатскую обувь? – с удивлением оглядев эту изящную посетительницу, спросил я.

– Ах, ничего подобного, господин Соломон, – с небрежной улыбкой ответила она. – Я это написала нарочно, чтобы вы приняли меня и чтобы вообще замаскировать цель моего визита…

– Так чему же я обязан чести видеть вас, сударыня? – спросил я.

– Прежде чем объяснить вам цель моего посещения, – скажу вам, что я знаю, что вы настоящей джентльмен, хотя и состоите на службе у большевиков… Поэтому, прежде чем ответить вам, я прошу вас дать мне честное слово в том, что весь разговор останется между нами… по крайней мере в течение одного, двух дней…

– Простите, я могу дать вам слово только в том случае, если ваш визит не касается каких-нибудь государственных вопросов…

– О, ничего подобного… Я далеко стою от политики, – ответила она. – Вопрос касается вас лично, только вас… Я хочу вам сделать одно предложение, касающееся только вас лично… Могу я рассчитывать на вашу дискретность?…

Заинтригованный и заинтересованный сверх меры, я дал ей слово.

– Дело вот в чем, – начала она. – Я жена секретаря консула одной из стран которую вы мне позволите не называть, находящегося не здесь, а в другой стране. Мы узнали о ваших трениях с господином Гуковским, которые угрожают вам массой неприятностей… Впрочем, ни для кого это не секрет, все говорят об этом. Я не касаюсь существа вопроса, но предупреждаю вас, что он пишет на вас доносы и что вам угрожают большие неприятности… Но и самому Гуковскому не сдобровать… это так, между прочим… Так вот, имея через мужа необходимые связи и возможности, я и предлагаю вам, если вам это нужно, устроить вам х о p о ш и й, – подчеркнула она, – паспорт…

– Нет, – ответил я, глубоко изумленный ее словами и вообще ее осведомленностью, и крайне изумленный ими, – я не собираюсь бежать…

– Ах, я не говорю этого… но я думаю, что, быть может, на всякий случай вам было бы приятно иметь такой паспорт и уже с готовой визой на любую страну в кармане… для вас и, конечно, для вашей супруги также… И так как это для вас… ведь нам все известно… известно, что вы честный человек и что потому то Гуковский и старается вас утопить… Так вот, для вас оба паспорта будут стоить всего сто тысяч эстонских марок…

– Благодарю вас за заботливость, – перебил я ее, – но, повторяю, я не собираюсь бежать…

– Подумайте, господин Соломон, – настаивала она, – подумайте хорошенько… И это вовсе не дорого… Когда летом Гуковский устраивал через мое же посредство паспорт Эрлангеру и его жене, он уплатил нам миллион эстонских марок… Но Эрлангер был просто мошенник, наворовавший массу денег… у него не менее двух миллионов шведских крон… и мы не стеснялись «содрать» с него подороже… Гуковский тоже обращался к нам на днях с просьбой о паспорте для себя, но, не желая компрометировать себя с ним, мы ему отказали… Мы же устроили паспорт для господина В-а, которого вы уволили за мошенничество, и ему это тоже стоило миллион марок… А вам и для вашей супруги с готовыми визами все удовольствие обойдется всего только в сто тысяч эстонских марок…

Я наотрез отказался. Конечно, я мог быи, в сущности, должен был бы арестовать эту даму… Но я отпустил ее – ведь она верила моему слову, слову «большевика-джентельмена» …

И не знаю, была между этим визитом и тем, что произошло на другой день, какая-нибудь связь, или это было просто совпадение, но на следующий день – это было в половине декабря – приехал очередной дипломатически курьер. Спустя некоторое время, Гуковский влетает ко мне, весь радостный и торжествующий. Он держал в руках какое то письмо.

– Ну, вот, – сказал он, – я получил сегодня хорошие новости, хе-хе-хе!.. А вы не получили никаких новостей?

– Обыкновенные, – ответил я, – заказы, запросы, все обычное…

– Ну-с, а у меня новости такие, что вы так и ахнете, – радостно сообщил он, – так и ахнете… Хотя я частенько читал вам письма к моим, как вы их называете, «уголовным друзьям», хе-хе-хе… ну, однако, конечно, не все вам читал… Так, узнав, что меня, по настоянию Ленина, решено отозвать, я писал Чичерину, что в интересах поддержания престижа РСФСР необходимо, уж если меня отзовут, отозвать также и вас, хе-хе-хе-хе!.. Ведь, правда, остроумная идея?… Хе-хе-хе!..

Я угрюмо молчал. Мне было глубоко противно.