Среди красных вождей

Таким образом, кошмар этого нелепого обвинения исчез. Я стал поправляться. Ликвидация этого дела давала мне возможность честно и прямо расстаться с советской службой… Но, прежде, чем сделать это, я решил привести себя в полный порядок и спокойно обсудить все положение. Я поехал в Спа, проделал там полный курс лечения. В это время у меня снова началась переписка с Красиным. В письме от 2-го июня, в ответ на мое письмо, в котором я сообщал ему о том, что здоровье мое начинает восстанавливаться, он выражал свою радость по этому поводу и сообщал, что правление «Аркоса» решило организовать отделение в Генуе, и предлагает мне заняться этим делом и вести его. Одновременно я получил письмо и от Квятковского по тому же поводу, оно хранится у меня также, как и другие, приведенные выше письма. Датировано оно 31 мая 1923 г. Не отвечая Квятковскому, я написал Красину, говоря, что не могу принять этого предложения, так как не сомневаюсь, что условия работы останутся те же: интриги и вообще «гуковщина» и пр., о чем я уже столько говорил в настоящих моих воспоминаниях.

Красин усиленно уговаривал меня в нескольких письмах. Так, в письме от 21-го июня все того же года он, между прочим, пишет: «…Я очень советовал бы тебе еще раз обдумать сделанное мною предложение, и лично мой дружески совет тебе от него не отказываться, а, закончив курс лечения, приняться за организацию этого важного и интересного пункта.

Если бы, паче чаяния, оказался прав не я, а ты, и создались бы невозможные условия работы, то уйти ты всегда сможешь». И далее: «…но повторяю, обдумай еще раз, прежде чем решить окончательно». Он усиленно уговаривал меня и еще в двух письмах от 5-го и 8-го июля.

Я долго думал… и, в конце концов, подал прошение об отставке, и 1-го августа 1923 года я расстался с советскойслужбой.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Мои воспоминания о советской службе кончены. Но, прежде чем поставить точку, я считаю необходимым сказать в заключение еще несколько слов моему читателю.

Весь мир живет в тревожное время. Официально война окончилась. И принято считать, что народы всего миpa вздохнули и дышат свободно. Но всякому ясно, без фраз ясно, что покоя и мира нет. Косвенным доказательством этого являются постоянные конференции, на которых все время с боем выносятся коррективные резолюции и решения, как дополнения к тому «миру», который – де царит на земле.

И каждая конференция держит в тревоге все человечество: не окончится ли она катастрофой и, вместо разошедшихся во взглядах дипломатов, не заговорят ли снова пушки… На политическом горизонте все время низко висят свинцовые тяжелые тучи, из за которых, нет – нет, раздаются глухие раскаты приближающейся и, вот – вот, готовой разразиться грозы… Вот на востоке идет гражданская война в Китае… СССР приложил свою руку к этой бойне. Льется кровь… И льютее правительства, подписавшие мирный пакт Келлога. Точно человеконенавистнический хохот Мефистофеля, звучат восторженные слова мировой печати, что пакт Келлога знаменует великую дату мировой истории, характеризуемую с преступным сарказмом, с великим издевательством над человеком, словами: «ВОЙНА ВОЙНЕ».

Не буду «растекаться мыслию по древу» и оставлю этот пакт в мире и покое, чего он поистине заслуживает, отметив лишь, что я вполне оцениваю и высоко чту эти идеалистически – мирные настроения, проявляемые всеми современными гуманистами, всеми этими великими келлогами, брианами, макдональдами и прочими спасителями человечества: они делают, что могут… Но все это «пустые громкие слова, обширный храм без божества!»

Советская Россия, об истинной военной мощи которой можно только догадываться, является вечной угрозой миру. Это уже стало трафаретной истиной, не требующей доказательств. И в алармистских речах своих наиболее ответственных деятелей, потрясая оружием в сторону всех и всего, советское правительство кричит, надрываясь кричит, о полной свободе русского народа, русской демократии, стремясь в то же время подарить этот «рай», это «счастье» всему миру, всему человечеству, а потому-де «да здравствует великая мировая революция», которая освободит народы от «цепких, кровожадных лап капиталистических акул»…

Так кричит это правительство, эта, в сущности, ничтожная группа людей, держащая при помощи ГПУ, этой современной опричнины, нашу великую и прекрасную страну в поголовном рабстве и неволе, в вечном страхе и трепете… И в то же время это правительство, это бесплодное дерево, у корней которого уже лежит секира, сознавая свою близкую, неминуемую гибель, естественно, старается вызвать мировой пожар, в суматохе которого Сталин и компания надеются спастись от гнева народного и гнева всего человечества. А он растет, этот гнев, и аккумулируется и никто не знает момента, когда разрядится могучая русская лейденская банка…

Всем известно, какие колоссальные народные средства тратятся советским правительством на дело мировой революции или, что то же самое, на Коминтерн и его «деятелей». Об этом говорить весь мир, об этом говорю и я в своих скромных воспоминаниях…