Среди людей

И Ира встала в артистичную позу. Она уже не так часто, как раньше, сопровождала свои слова жестами и мимикой, её речь сильно продвинулась за эти месяцы. Но сейчас она специально разыграла сцену, добавив комичности и фраз на ломаном языке.

– «Я есть важный король!» – «Я есть чужеземка Ирина» – «Ирина, вы нравиться моя страна?» «О да! Но есть не нравится! Там слышать, тут сказать, всё плохо-плохо быть. Тут обидел, там обманул. Плохой-плохой быть Шукар Мираф». И глаза: «хлоп-хлоп».

Она выпрямилась и сказала уже серьёзно:

– Я чужеземка. Уйти. Я есть чистый глаза. Видеть. Слышать. Видеть – рассказать. Нравится. Не нравиться. Не учить король делать. Сказать. Король сам думать. Король ехать смотреть страна. Смотреть хорошо есть, плохо есть. Я не жить ваши правила. Рассказать и уйти мой дела.

– То есть вы предлагаете побыть человеком, смотрящим со стороны? Глазами, неподвластными нашему закону?

– Да. Король хотеть я видеть. Не идти он сама. Он я звать. Он спрашивать. Я отвечать.

– А ведь может получиться! – сказал Птичка, видимо, уже посвящённый в дела Лории. Он совершенно искренне интересовался её судьбой, Ира даже слегка ревновала. По-доброму.

– Да, мочь быть сделано. Но, Атарин, ты и Дэкин я надо учить, – сказала Ира.

– Учить?

– Правила. Я надо нравиться король. Нравиться король – король слышать Ира. Я не быть король мой дом. Я не уметь говорить король. Я надо знать много истории Ризма и Шукар Мираф. Знать правильно слова. Вы мочь учить я?

Мужчина не сводил с неё глаз, размышлял. Но было очевидно, что с её предложением очень хочет согласиться. Просто ему было странно, необычно и непривычно отправлять на передовую решения проблем женщину. Однако он не мог не понимать, что больше желающих не найдётся. Отец Лории одной ногой в тюрьме, его попытка оправдаться будет выглядеть поклёпом и желанием выкрутиться. От благосостояния Дэкина зависело очень много людей, которых он не мог подвести, а он сам отвечал за сына. Ира уже знала, что среди стражников бесчестье – это позор на всю семью. Его сын не то что лишится шанса вырасти по службе, но никогда не сможет ходить с гордо поднятой головой. И всё равно Атарин был готов поступить по совету голоса совести ради защиты беспомощного ребёнка. Азарик был с ним солидарен – они уже успели это обсудить сегодня утром. Начальник стражи не мог не гордиться своим сыном.

И вот прозвучало предложение, которое может решить все проблемы. Но это же женщина! Атарина мучило чувство вины, что вообще допускает мысль взвалить подобную ответственность на хрупкие плечи, и всё же спросил:

– Но… Ирина, вы уверены, что хотите ввязаться в это дело? Вам и самой нужно получить помощь его величества. Мы, несомненно, обучим вас манерам и всему необходимому, но что если ему не понравится само ваше участие в этом деле?

– Не есть важно. Не помочь король – ноги есть, руки есть, голова есть, говорить уметь, спрашивать. Искать. И… Ты я помочь. Нет?

Такая постановка вопроса примирила Атарина с ситуацией. Эта услуга очень дорогого стоит. И он положит все силы, чтобы долг отдать. Тем более что знает как.

– Непременно! Даже не сомневайтесь! – сказал он.

Комментарий к Глава 4. Рука Лоппи

Иллюстрация к главе: http://radikal.ru/fp/akzvpy0m7im7e

========== Глава 5. Растревоженные будни ==========

***

Родительский дом отличался от прочих строений не только размером, но и особой атмосферой. Когда-то давно это было обычное деревянное здание в центре поселения, мало чем выделявшееся среди остальных. Год за годом его расширяли, надстраивали и ремонтировали под нужды Старшего-среди-Отцов и его семьи. Внутри это был обычный жилой дом. Отдельные комнаты представляли собой ученические классы: тут часто проводили занятия для юношества. Большие окна, дававшие много света летом, на зиму закрывались специальными ставнями и утеплялись, чтобы ни единый сквозняк не гулял по помещению. Здесь всегда было тепло и хотелось остаться подольше. Никакого богатства или роскоши – в этом месте полагалось жить и работать на благо общины. Украшениями служили вещи, напоминавшие об истории народа дайна-ви, о его тяжком пути и победах, позволивших увидеть завтрашний день.

Здесь жил правитель. Сами дайна-ви считали это слово неправильным: слишком сухим и малозначимым оно казалось им, слишком мелким для того уважения, что они питали к тому, кто ими руководил.