Среди людей

– Хорошо! – сказал он голосом, при звуке которого все вытянулись в струнку по стойке смирно. – Щит Рассвета Лэтте-ри и младшие стражи Линно-ри и Терри-ти, я доверяю вам эту миссию и жду… мы все, весь народ дайна-ви, ждём ваших вестей.

Они поклонились и не стали задерживаться, понимая, что дорога каждая минута. Арай-ди отпустил остальных членов Совета и несколько минут сидел, придавленный грузом ответственности и безысходности. Из думы его вывело робкое прикосновение ко лбу. Он тихо выдохнул, словно избавляясь от ноши, и, подавшись вперёд, положил голову на маленькое плечо.

– Что тебя гнетёт, господин?

– Тепло моей жизни, не зови меня так, просил же. Ну, если не считать положения вокруг, то душу лорри грызут, что отпускаю Лэта. Не хотелось бы мне петь поминальную песнь по сыну друга. И так их семья уже схоронила обоих родителей, а этой зимой и их старшего брата, Кэйхо-ри из Болотной стражи. Хороший был гвардеец.

– Тебе не удержать его.

– Ты видела?

– Да, я была за дверью. Просто мешать не хотела. Командиру Лэтте-ри не найти здесь места.

– Хочешь сказать, что ему настолько плохо? Может, всё-таки остановить его?

– Дело не в его приступах ужаса в пещерах. Он словно что-то потерял и жаждет найти. Разве ты не видишь?

– Найти? Но что?

– Что бы это ни было, этого нет на Мрекском болоте.

***

Декада, последовавшая за памятной сценой на краю города, запомнилась Ире суматохой, постоянной сменой событий и полным отсутствием времени на нормальный сон. Приезда короля ждали со дня на день, и в Ризме разве что дороги с шампунем не мыли. Городок сверкал и переливался, повсюду носились люди, убирая с улиц всё неприглядное, вытирая до блеска окна, начищая металл, латая покосившееся, ремонтируя сломанное. В хозяйском доме пахло свежей краской – обновляли узоры в комнатах. Кесса орала на служанок голосом, слышным по всем этажам безо всякого рупора. Изо всех сундуков повытаскивали парадные занавески, скатерти, покрывала, от деталей рябило в глазах. Слуги и кухарки дневали и ночевали на кухне, заготавливая огромные горы еды для высокопоставленных гостей. Даже пекарь за работой не успевал грустить о судьбе дочери.

Дэкин после небольшого спора с Атарином согласился на то, чтобы Ира представляла интересы Лоппи перед королём, и в тот момент, когда они пришли к согласию, спокойная жизнь для Иры кончилась. Инициатива нещадно била инициатора. Ей пришлось в короткие сроки осваивать светский этикет, изучать «городские легенды» о Шукаре Мирафе и его шайке, да ещё небольшой блок местных законов и государственное устройство, чтобы хоть как-то уложить правила этикета в систему.

Запомнить это с наскока, с учётом несовершенного знания языка, было просто невозможно. На третий день она поняла, такими темпами выучить ничего не выйдет, и решила принять радикальные меры. Выдержав долгую паузу, она созналась своим учителям, что в её стране нет запрета для женщин касательно грамоты, и попросила смилостивиться и разрешить пользоваться записями. Дэкин долго поскрипывал зубами, а вот Атарин, по всей видимости, обладавший не столь закостеневшими взглядами на жизнь, без всякого упрёка поинтересовался:

– А почему вы раньше молчали, Ирина?

– На Болоте говорить: «Быть беда. Люди знать уметь писать, читать, считать». Я не говорить. Я уметь много писать, читать на мой язык. Считать уметь много-много. Моя страна женщина мочь работать, как мужчина мочь. Шукар говорить: мой папа – мастер, мой брат – подмастерье. Я есть тоже подмастерье. Как есть мой брат.

Начальник стражи был изумлён новыми знаниями о чужой стране, а Дэкин подумав стукнул по полу тростью:

– Ирина, твоя страна – твои правила. Не нам их судить. Однако тот, кто вам это сказал, был десять раз прав – у нас такого не поймут. Я не против позволить тебе пользоваться записями, коли ты владеешь грамотой, но убедительно прошу скрывать это ото всех. Я не хотел бы, чтобы ты показывала в моём доме недостойный пример женщинам.

– Понимать.

Ира с утроенной силой принялась осваивать новые знания, параллельно расширяя словарный запас, радуясь возможности полагаться не только на память. Дэкин только диву давался, сколько бумаги она способна исписать, но недостатка в ней не было, и потому никто её не корил.

Труднее всего Ире давался этикет. Она была простым человеком, не стремилась когда-либо занимать высокие посты, погоня за карьерой была ей чужда. Отец привил ей уважение к высококлассным специалистам, находящимся на своём месте. Чтобы быть начальником, тоже нужны особые знания и навыки, в частности этикет, который ей интересен не был, если не сказать больше. Не понимала она всех этих заморочек, кто, кому, куда должен руку подавать да в каком порядке. И вот на тебе! Пришлось-таки осваивать! И ладно бы поклоны-реверансы или вилки-ложки-перемены блюд. Нет! Особое внимание её учителя уделяли тому, с кем и как нужно общаться. Монархи редко путешествуют в одиночку, потому предстояло запомнить лестницу знати и понимание места каждого из этих людей, а уже этот раздел не обошёлся без краткого экскурса в государственное устройство Рахидэтели.