Среди нас

У Марка наступило небольшое облегчение, он спокойно выдохнул. А его все мысли, слова, в общее самочувствие пришло в нормальное состояние. За последние десять лет он так никогда не нервничал. Теперь он еще раз глубоко вздохнул и продолжил:

— Это должен был делать другой следователь, но я взял это в свои руки. Вы же понимаете, что для вас будет лучше, если именно я с вами поговорю, — сказав это, детектив отодвинул стул с другой стороны стола и сел на него.

Так как Анатолий решил не подавать в ответ свою руку, Марк решил, что он может позволить себе такое же пренебрежительное отношение, какое имел к нему сам Анатолий. Теперь детектив Игнатьев сидел ровно напротив Евсеева.

— Я детектив Марк Игнатьев, — сказав это, он расстегнул половину молнии на своем пальто. — Но, я думаю, вы это помните.

— Ах да, помню, помню… Ну ты и молодец. Многое про тебя слышал. И я так понимаю, я должен ответить тебе на парочку вопросов для протокола? — спросил Анатолий с ехидной улыбкой.

— Да, — ответил детектив.

Ему не понравилось такое обращение к себе, едва знакомые люди обычно этого себе не позволяют. Конечно, везде бывают исключения, но Марк смутился, когда его начали называть на «ты». Потому что позволить себе обращаться к Анатолию также, это уже была та грань, за которую бы Марк не мог просто так перейти.

Теперь Игнатьев начал рассуждать про себя:

«Странно, но он не похож на человека, у которого только что погиб сын. И он совсем не глуп, хотя пытается из себя это строить. Я это сразу вижу. Нервничает, возможно, поэтому я его до этого и не видел, но не думаю, что из-за убитого Ильи.

Да как вообще можно работать с человеком, с которым я ни разу не встречался? Наверное, для него шок, что я вот так заявился. Он очень поспешен, не дает мне даже договорить. Хотя, пока не стоит делать из этого скорых выводов о нем. Да и спрашивать у него много не стоит, хоть он и вызывает у меня очень смешанные чувства, но он хотя бы мне платит, так что лучше на это закрыть глаза. Не хочется его подставлять.

Странно, обычно я так не реагировал на все это. С каких это пор я обращаю внимание на забитость своего кармана? А ведь Вадим был прав, когда-нибудь эта работа меня сломает окончательно.

Стоп! Стоп! Стоп! Пора думать о деле, а не об этом. Просто в следующий раз все нужно лучше продумывать».

Марк Игнатьев достал диктофон и положил его на стол, предварительно включив запись уже в своем кармане, а то мало ли что можно ожидать от этого веселого и ничем не озадаченного человека Анатолия Евсеева, который не известно кем вообще является здесь.

— Не возражаете? — спросил детектив. Придерживая своими пальцами диктофон, который уже лежал на столе.

— Я не хочу, чтобы это попало в руки журналистов, поэтому лучше уберите, — Евсеев на этот раз ответил угрожающим тоном, четко произнося каждую согласную букву в каждом слове. Его лицо нахмурилось, брови опустились так, что его лоб стал похож на лоб собаки породы шарпей, хотя это немного преувеличено.

Странно, но сначала он был даже очень положительно настроен на разговор, но сейчас казалось, что Анатолий просто выгонит из кабинета детектива. А детективу Игнатьеву было уже все равно, потому что хоть он и убрал диктофон обратно в карман, но он остался все равно включенным.

Он не мог сейчас записывать все в свой планшет, как он обычно делает, потому что он изучал мимику людей, или как распознать лжеца? Поэтому детектив хотел на него смотреть чистым взглядом и в то же время разговаривать с ним, изучить его, а не записывать, уткнувшись глазами в свой блокнот.

Кому-то это показалось бы весьма скучным, например, его сводному брату-следователю Вадиму Игнатьеву, но Марку очень нравилось читать разные книги по психологии. В детстве он мечтал стать психиатром, но не удалось. Судьба занесла его немного в другое место. Детектив Игнатьев начал:

— Где вы были на момент смерти вашего сына? — задал вопрос Марк и посмотрел на Анатолия, пытаясь разгадать его. Он не поддерживал свои плечи расправленными, а голову не держал прямо и ровно, это пока были малейшие проявления неуверенности в себе, но, к сожалению, не лжи, которую Марк очень желал заметить, чтобы потешить свою самоуверенность в знаниях этой науки. А может быть, Анатолий был в курсе всех этих приемов и уловок?

— Здесь, я был на работе — здесь, — Анатолий, повторяя одно и то же слово «здесь», начинал как-то давить на Марка, как ему показалось самому.

— Это может кто-то подтвердить? — никакие угрозы никогда бы не запугали детектива, он был непреклонен в своих вопросах.

— Да, например, мой секретарь, сейчас она правда уже ушла. Да и не только она видела меня здесь, кто угодно может это подтвердить. Я не такой уж и незаметный, хотя почти и не выхожу отсюда, — ответил Анатолий, его уголки рта приподнялись. — В основном люди, наоборот, заходят ко мне.