Среди паксов

Мы сели в пустом зале, где по ночам гремит музыка и девушки танцуют на шестах, а сейчас было пусто и тихо, размешали сахар в принесённом чае, и я, хмурясь и изображая серьёзный мыслительный процесс, вкратце обрисовал им ситуацию: работа сложная, долгая, муторная, девушки – совсем не богини, пока найдёшь нужный выгодный ракурс, пока со светом разберёшься, потом ретуши будет вагон со всеми этими прыщиками… Наморщив лоб, наконец резюмировал:

– Две с половиной тысячи евро.

Израильтяне оцепенели. Такого они явно не ожидали. На Северном Кипре гонорары обычно были на порядок меньше.

После небольшой паузы бизнесмены застонали о том, что это немыслимо дорого, что они столько не смогли бы заплатить даже если бы их дела шли отлично, а они шли очень плохо… На что я развёл руками: простите, парни, но торг здесь неуместен.

Прощаясь у моего дома, те буркнули: «Мы подумаем». Я с облегчением вздохнул про себя: мой план сработал, клиенты отвалились.

А на следующий день прозвучал звонок от работников интимно-развлекательной сферы. Торговаться будут, подумал я.

– Мы согласны. Две с половиной тысячи. Когда сможешь начать снимать?

Вот тут я был ошарашен и взят врасплох. Я совершенно не предполагал, что они могут согласиться. Это было абсолютно исключено.

Но они согласились. И что теперь?! Ужас был в том, что в этот момент отказываться уже было поздно. И, кроме всего прочего, за такие деньги работу надо было не просто сделать, а сделать безукоризненно.

Отлично, мудила, поздравил я себя. Собственноручно загнал себя в этот капкан.

В том борделе я провёл два дня, с раннего утра и до восьми вечера, когда заведение открывало свои гостеприимные двери. Два дня съёмок, день ретуши – и я сдаю работу. Заказчики в абсолютном восторге. Платят мне положенный гонорар. Столько за три дня я не зарабатывал на Кипре ни до, ни после.

Но эту долгую историю я не стал рассказывать дознавателю-сутенёру. Просто кивнул, мол – откинулся тогда, гражданин начальник.

* * *

– Елена Вячеславовна, а наш транспортный отдел в Фейсбуке? Я имею в виду, начальник, водители, у них есть аккаунты в Фейсбуке? Мне нужно знать. Но вы же эйч ар. Нужно. Нет, не по работе. Просто я из Сочи только что. Сделала много фото. Там в купальнике. Я не хочу, чтобы видели транспортники. Нет, эти пусть смотрят. Михайлов из бухгалтерии у меня в друзьях. Пусть смотрит. Все пусть видят. Мне нечего скрывать. Только чтобы эти не видели. Из транспортного. Они есть в Фейсбуке, вы не в курсе?

* * *

Пассажир подошёл к машине. Открыл переднюю дверь. Начал выкладывать предметы: бутылочку воды в карман снизу, мобилу в дверную ручку, туда же горсть леденцов в скрипучей обёртке.

Затем открыл заднюю дверь. Положил на сиденье портфель. Снял пальто и ловко сложил его вчетверо. Снял пиджак и уложил на пальто.

Наконец сел на переднее сиденье, отрегулировал кресло по всем направлениям всеми регулировками, пристегнул ремень, вытащив из-под него роскошный галстук, чтобы не помялся. Принюхался недовольно к фенольным ноткам нового салона хендая, затем, очевидно, решил, что это не худший вариант – и наконец скомандовал «поехали».

В Митино мы пробирались в час пик целый час, рискуя опоздать на спорт, а надо заниматься, нельзя пропускать, очень дорогой абонемент (непонятно, правда, неужели, если опоздал к началу, – потом не пустят внутрь, это что, Большой театр?!).

Рассказал вкратце свою биографию, затем почти заполнил резюме, поведав про карьерный рост, успешный переезд из Питера в столицу, покорение бизнес-олимпа, которой он сейчас осуществляет. Примерно до Белорусской ругал Путина и кровавый режим, но от Динамо уже сменил тон на слегка примирительный, а после Алабяно-Балтийского тоннеля и вовсе резюмировал, что «с этими мудаками по-другому нельзя».

На тренировку мы опоздали, и он попросил выкинуть его напротив магазина «Красное и Белое».

Чаевых не оставил.

* * *

Вслед за назначением заказа немедленно получаю звонок от пассажира.

– Здравствуйте. Это мы на Рокотова вас ждём. У вас машина затонированная?

– Здравствуйте. Нет.

– А почему?!..

Я задумался.

– Она и так красивая. Без тонировки.

– При чём здесь красивая? Я вас не об этом спрашиваю. – Пассажир нервничал: – Девушку будет видно снаружи на заднем сиденье?

– Хм… под определённым углом, наверное… Девушка голая? Мёртвая? В чём проблема, если её будет видно?

– Не мёртвая, остряк. И не голая. Ладно, подъезжайте прямо к подъезду. Встаньте строго напротив.

Подъехал. Встал. Из подъезда в ночи выпрыгнула пара. Мужчина посадил назад даму. А сам скрылся обратно в дверь с тусклым фонарём.

– Поехали быстрее!.. – умоляющим тоном простонала девушка, сидящая в незатонированной машине.

Мы поехали. Быстро. Насколько позволяет мотор.

Впервые получил на чай больше, чем стоимость поездки.

* * *

– Волгоградский проспект, дом 6?

Я поздоровался с пассажиркой, плюхнувшейся ко мне в такси, и спросил, куда мы едем: забираю её я перед офисным центром, где клерчата шумною толпою высыпали на морозную улицу, уставленную ожидающими их машинами.

– Нет, мне на Амундсена.