Среди серых валунов (СИ)

-- Выслушай, -- мягко сказал он. -- То, что хранится в подвалах, может тебя напугать. Оно не призвано к этому, но оно напугает. А чем больше ты будешь бояться, тем сильнее он станет. Ты уже видела мертвецов. То, с чем сталкиваешься однажды, перестаёт быть ужасным. Прогони свой страх! -- он вцепился ей в плечо. -- Замени его чем-то, что эта тварь ненавидит. Радостью, смехом, любовью. Вспомни что-то хорошее, зацепись за эти чувства и не отпускай, чтобы ни произошло. А теперь идём.

Они спускались медленно, следуя за возглавляющим их колонну Алистером. Узкий, уходящий вниз каменный коридор с невысоким сводом, был выложен тем же серым булыжником, что и постройки снаружи. Всё здесь поросло мхом, сквозь потолок пробивались твёрдые коричневые корни деревьев, оплетенные паутиной, которая таяла при соприкосновении с факельным пламенем.

Пахло влажностью, плесенью, и мертвецами. Надья была готова зажать нос -- такой отвратительный запах стоял в этих древних тоннелях.

Всё ниже и ниже. Всё темнее, всё отвратительнее. Воздух внизу был куда более холодным, и Надья стала поёживаться и пытаться согреть себя, растирая руками. Вонь стала невыносимой. Стены, выложенные каменными плитами и рисунками, давно облупились, и нужно было ступать крайне осторожно, дабы не споткнуться об лежавшие под ногами осколки.

Пробивающиеся сквозь потолок корни пропали, вместе с пауками. Но жизнь была и здесь. Надья отчетливо слышала множество шорохов, а иногда до неё доносился отвратительный писк. "Крысы, -- поняла девушка, и её передёрнуло от отвращения".

Наконец, после длительного спуска, где-то впереди забрезжил свет. Слабое, пляшущее вдали пламя говорило о том, что их сошествие в пучину этих развалин почти закончилось. Они замедлили шаг, и последние несколько десятков ступеней показались им вечностью. Отбросив сомнения, они прошли сквозь пролёт и оказались в огромном, освещенном дюжиной факелов, зале.

Невысокие потолки, едва достигающие девяти футов, подпирали девять четырёхугольных колонн. На каждой из них висели держатели с горящими в них факелами. Точно такие же факелы висели и на стенах. Почти каждый свободный фут был заставлен деревянными столами. Даже вдоль стен, поставленные вертикально, красовались старые, дощатые столешницы. Смрад в комнате стоял такой, что дышать было почти невозможно. И Надья ясно видел причину этого запаха.

Каждый стол был усеян телами. На каких-то лежало по одному мертвецу, на других покоилось сразу два, а то и три тела. Мужчины, женщины, дети -- все они разлеглись на столах, словно здесь произошла какая-то неведомая, жуткая, немыслимая попойка. Но только эти люди не проснутся, при всём желании.

Большинство тел были в таком состоянии, что невозможно было установить, кем они являлись при жизни. У одних были вырезаны кишки, у других освежеваны конечности. У большинства были вырваны глаза. Множество тел было распорото от шеи до паха, а нутро других представляло собой ужасное месиво, словно они взорвались, подобно коровам, объевшихся клевером.

Почти у каждого тела недоставало конечности. Взглянув в один из углов, Надья заметила там сваленные в кучу руки, ноги и головы. Зловонная гора человеческих частей кишела мертвенно-бледными личинками, лакомившимися мертвечиной.

Там, где пространство пустовало от столов, с потолка свисали мясницкие крюки и цепи. Изуродованные людские тела свисали с них, подобно свиным тушам. Надья заметила висящее над каменным полом тело молодой женщины. Руки её, раскинутые в разные стороны, крепились к двум металлическим цепям. Чёрные, облепленные кровью волосы, закрывая лицо, свисали до пояса, ниже которого ничего не было -- тварь просто разорвала её пополам, и оставила висеть, словно некое подобие ужасающего акта искусства.

Надья лишилась дара речи. Она пыталась изо всех сил следовать наставлению Кореда -- вспомнить что-то приятное, и не отпускать эти мысли. Но человеческая бойня, в которую они попали, никак не давала ей это сделать.

-- Недурно, правда? -- прохрипел Коред. -- Его личная кладовая.

Он взглянул на Алистера.

-- Ты же бывал здесь, верно, колдун?

Алистер коротко кивнул.

-- Наверное, служить ему было одно удовольствие. Но нечего здесь задерживаться, -- сказал Коред. Он снял с одной из колонн горящий факел и махнул им в другой конец зала. -- Идём.

Ведущий из омерзительного жальника коридор больше напоминал выдолбленный в стенах узкий проход. Здесь не было ни плиточной кладки, ни ступеней. Только бугрящиеся пещерные стены, покрытые влагой, блестящей в свете факелов, что они сняли со стен. На этот раз спуск занял ещё больше времени. Не менее получаса они шли, согретые горящим пламенем. Коред передвигался всё медленнее, всё чаще хрипел. Хромота его, и до того заметная, теперь заставляла его качаться в разные стороны. Это, почему-то, напомнило Надье детскую игрушку -- куклу, которая никак не могла упасть. Качаясь на своём круглом основании, она заваливалась в разные стороны, но всегда возвращалась в вертикальное положение.