Среди свидетелей прошлого

Сколько таких или похожих эпизодов мы видели на экранах кино, читали в романах!

Но листовка скупо говорит только о том, что существовала типография, существовала нелегально и, по всей вероятности, наделала полиции много хлопот. Вот и все. И никаких картин, никакой фантазии.

А много ли подпольных типографий было в Баку в начале XX столетия? И обо всех ли нам известно ныне, полвека спустя?

Конечно, они были. Но знаменитая «Нина» была так блестяще законспирирована, что невольно взоры историков тянулись к ней. Какие же еще?

Этот вопрос поставил перед собой в конце 40-х годов молодой исследователь А. Гулиев. И поставил только потому, что, работая в архиве, он наткнулся на эту листовку. Сразу подумал о «Нине», но она в то время преспокойно работала, и, значит, нужно искать другую.

Поиск начался. Поиск в архиве, поиск документов. Гулиеву для его диссертации об июльской бакинской стачке 1903 года сведения о неизвестной типографии были не столь уж и необходимы, но настоящий исследователь (ныне А. Гулиев — доктор исторических наук, профессор) не может пройти мимо документа, сулящего разрешение пусть небольшой, но все же исторической загадки.

Конечно, можно было сразу сказать, куда Гулиев «направит свои стопы». Конечно же, к материалам фонда охранного отделения. К всевозможным филерским донесениям, рапортам по начальству, полицейским обзорам, описям документов, изъятых при арестах. И вот, наконец, опись документов, изъятых при аресте подпольной типографии 7/XI 1903 года.

Опись ничего нового не рассказала, кроме того, что типография была расположена «в крепостной части города».

И все же это была ниточка. Она натолкнула Гулиева на просмотр мемуаров. В книге «Двадцать пять лет Бакинской организации большевиков» он нашел записки Аршака Хачиева. Хачиев в 1903 году работал в подпольной типографии. И нет сомнения, в той самой, искомой. Теперь Гулиев отправился в пеший поход по крепостному району Баку. Невелик этот район, но очень запутан. А потом многие старые дома уже заменены новыми. Где, в каком из оставшихся искать стариков, которые могли бы быть очевидцами событий почти полустолетней давности? Прогулки были поучительными, интересными, но Гулиева ждали дела.

Зимой 1950 года Гулиев приехал в Тбилиси, чтобы начать сбор архивных материалов, теперь уже для докторской диссертации. Но если исследователь искал следы загадочной типографии, то, как говорится, «призрак» типографии искал его. В Центральном государственном историческом архиве Грузии Гулиев вновь и совершенно неожиданно наткнулся на документы таинственной бакинской типографии.

На сей раз это был уже обвинительный акт по делу того же А. Хачиева и С. Гуревича.

И хотя это было и не все дело, а только его часть, Гулиев узнал об изданиях, которые выпускала типография, познакомился со списком неизданных рукописей, прочел изложение прокламаций и листовок, отпечатанных обвиняемыми. Даже имя владельца дома, где помещалась типография, стало известно пытливому исследователю. Имя его — Мешади Абдул Салам Мешади Орудж оглы.

Теперь уже Гулиев считал своим долгом довести поиск до конца. И вновь Баку, крепостной район. Ученый собирает сведения о всех стариках, которые проживали в крепостном районе Баку в 1903 году и могли бы помнить владельца дома, где помещалась типография.

И вскоре усилия Гулиева увенчались успехом. Он нашел очевидцев ареста типографии. Они показали ему небольшой домик, рассказали, как в 1903 году он был оцеплен полицией, а из дома выносили какие-то ящики, выволокли станок.

Любопытным жителям соседних домов объяснили, что полиция накрыла логово фальшивомонетчиков.

Поиск закончен. Можно опубликовать интересную статью. И снова Гулиева отвлекли другие дела.

И только через десять лет профессор вернулся к своей находке. И оказалось, что архивы куда надежнее хранят документы, чем исследователи. Записи, наброски статьи исчезли. Не мог Гулиев вспомнить и дома и улицы, где помещалась типография. Умерли и старики, рассказавшие в свое время об аресте подпольщиков.

Что же, ужели все начинать сначала? И стоит ли «открытие» новых усилий, нового поиска? Не махнуть ли рукой или поручить кому-либо из учеников?

Нет, Гулиев начал все сначала, только немного изменил направление поискав. Он стал разыскивать полицейское дело об этой типографии, а заодно кого-либо из родственников владельца дома, где она помещалась.

И вот недавно стало известно, что профессор Гулиев познакомился с внучкой Мешади Абдул Салам — Рену Бабаевой. Внучка привела его к дому на углу Замковой улицы и 8-го Малого Крепостного переулка. В этом крохотном домике умещался станок системы «Гутенберг», на котором можно было сделать 200 оттисков в час. Были здесь две стойки с кассами, 15 пудов шрифта, 3 реала.

Маленькая подпольная типография сумела отпечатать 45 листовок тиражом в 65 тысяч, несколько ленинских брошюр, воззвания большевиков.

Это была еще одна подпольная большевистская типография в Баку. Еще один вклад в огромную летопись революционной борьбы пролетариата России сделал профессор Гулиев благодаря архивам.