Среди тысячи слов

Возможно, я и была самой неопытной актрисой на сцене, но, по крайней мере, я не опозорюсь, поймав паническую атаку перед всем актерским составом после поцелуя или прикосновения. Черный «X» на моем теле останется невидимым, в то время как я воспользуюсь сценами с Офелией, впадающей в безумие, чтобы изгнать своих демонов и обрести спокойствие.

Это была невинная наивная надежда. Та, что в конце концов разлетится на миллион чертовых осколков.

Глава тринадцатая Уиллоу

После сбалансированного ужина из картошки фри, салата и шоколадного милкшейка в «Скупе» я прошла полквартала до Общественного театра Хармони. Парадный вход был жутковато тихим, но женщина, сидящая в кабинете администрации, направила меня на лестницу на второй этаж над сценой.

Расшатанные ступеньки пахли пылью и временем. Я прошла мимо закрытых кабинетов и добралась до огромной темной комнаты, похожей на тускло освещенную танцевальную студию, со стеной-зеркалом. В центре комнаты стоял круг из стульев, актерский состав Гамлета слонялся вокруг, болтая и смеясь.

– А вот и она, – мне помахала женщина, игравшая Иокасту в «Эдипе». – Наша инженю[25]. Добро пожаловать. Меня зовут Лоррен Эмбри, но можешь называть меня королевой Гертрудой. – На ней были крупные ювелирные украшения и струящаяся шелковая одежда. У меня было такое впечатление, что ей нравилось выглядеть драматично как на сцене, так и вне ее.

– Привет, меня зовут Уиллоу Холлоуэй, – ответила я. – Или… Офелия? Наверное?

Мужчина, игравший Креонта, ступил вперед. Он был высоким, с веснушками, рыжими волосами и широкой улыбкой. На нем был костюм спортсмена, и я решила, что он тренер университетской баскетбольной команды или хозяин магазина спортивных товаров.

– Лен Хостетлер, – он взял меня за руку и пожал ее. – Дорогая, твое прослушивание – это что-то. Действительно что-то.

– Согласна, – сказала Лоррен. – Отличное выступление. Столько души и чистого естественного таланта.

– Спасибо.

Они стояли надо мной, сияя, словно гордые родители. Так как мои собственные родители не видели моего прослушивания и в последнее время у них не было причин гордиться мной, гордость Лена и Лоррен были словно лучом солнечного света холодным днем. Но молчание затянулась, пока они ждали, когда же я что-нибудь скажу.

– Эм… нам нужно садиться?

– Конечно, конечно, – ответил Лен. – Герр Режиссер скоро придет. – Он потер свои огромные руки. – Разве не волнующе? Совсем не похоже на первую репетицию нового спектакля, не так ли? Или для тебя это самая первая?

– Нет, но уже прошло много времени, – сказала я.

– Насколько много? – спросил Лен.

«Ну, вот я попала».

– С детского сада.

– Ну… – Лоррен засмеялась. – Если твое прослушивание о чем-то и говорит, то ты прирожденная актриса. Я жду не дождусь посмотреть, что ты сделаешь с бедной милой Офелией.

«И я тоже», – подумала я.

Сняв куртку и заняв место в кругу, я попыталась удержать атмосферу теплого приветствия и неожиданной похвалы. Из-за энергии в комнате мой живот гудел от предвкушения. Несмотря на сильный приступ синдрома самозванца мне было приятно здесь находиться. По крайней мере так лучше, чем сидеть, сжавшись, на полу спальни одной, завернувшись в одеяла, с одними только книгами, маркером и темнотой в качестве компании.

Айзек Пирс стоял в углу, где зеркало встречалось со стеной. Он смотрел через комнату в какое-то одному ему видимое пространство. Из-за зеркала у него появился двойник – два красивых, задумчивых профиля и четыре руки, скрещенные над красной тетрадью на трех кольцах.

И тогда он посмотрел на меня, моргнув, словно проснувшись. Я махнула ему и улыбнулась. Уголки его губ начали приподниматься в ответ, а потом он снова отвел взгляд и на лицо опустилась отстраненная маска.

«Ну, приятно было повидаться».

– Привет, – надо мной теперь стоял Джастин Бейкер, загораживая Айзека. Он показал на пустой стул рядом со мной. – Не против?

– Эм… конечно. Садись.

Когда Джастин присел рядом, я ощутила легкий запах одеколона от его одежды. На нем были джинсы, ботинки Timberland и синяя футболка под синей курткой North Face. Он выглядел опрятно, дорого и расслабленно. Словно он владел любой комнатой, куда ступала его нога, или станет владеть ею в будущем.

Старая, я была бы взволнована, сидя рядом с Джастином. Новую меня больше привлекали поношенные джинсы, черная кожа и грозовые серо-зеленые глаза.

Но оба они были недоступны. Отгороженные ледяным гробом, в котором оставил меня Ксавьер. Я нажала на ручку и нарисовала «X» на запястье.

– Ты Уиллоу, да? – спросил Джастин. – Меня зовут Джастин. Мы вместе ходим на урок Полсона.

– Я знаю, – прозвучало грубее, чем я хотела.

Джастин засмеялся.

– Конечно. Глупое начало разговора, да? Раньше когда-нибудь играла?

– Однажды. Очень давно. А ты?

– Играл в нескольких спектаклях. Я повредил колено несколько лет назад, так что вместо того, чтобы играть на второй базе, оказался в «Смерти коммивояжера».

– Здорово, – у меня получилось улыбнуться.

– Твое прослушивание было очень хорошим.

– Спасибо. Я… не видела твоего.

Он пожал плечами.