Среди убийц. 27 лет на страже порядка в тюрьмах с самой дурной славой

Мы вместе пошли на второй этаж, топая ботинками по металлическим решеткам. Каждый мой шаг был пронизан гневом. Мне не терпелось увидеть, как он получит по заслугам. Я отступила назад, когда дежурный надзиратель приоткрыл дверь. Мне нужно было соблюдать осторожность и не выглядеть так, будто организатор шоу – я, чтобы это не восприняли как месть. То была не месть, а справедливость.

Джейден лежал на постели, закинув руки за голову. Он даже не сдвинулся с места, когда дежурный вошел в его камеру.

– Ты идешь со мной!

Джейден, похоже, нисколько не удивился. Он знал, что ему этого не избежать.

– Тебя переводят в ШИЗО. Вставай и пошевеливайся!

Джейден медленно встал.

– А как же мои вещи? – спросил он.

– Не беспокойся, их соберут и принесут тебе.

На этот раз у него не случилось приступа ярости, но, проходя мимо, он пристально на меня посмотрел. Я улыбнулась и весело добавила:

– Хорошего пребывания в ШИЗО!

Не было никаких сомнений в том, что я указала на того человека. Я доверяла источнику информации, и, кроме того, Джейден не стал отрицать вину на суде у начальника тюрьмы. Я не всегда верила заключенным на слово, поскольку они тоже иногда лгут в корыстных целях, но была вполне уверена, что это Джейден все устроил, причем еще до того, как Миенго его сдал. Пока Джейден наслаждался временем наедине с собой, я связалась с коллегой из отдела по работе с заключенными, ответственной за перевод, и спросила, можно ли обменять Джейдена на кого-то и желательно направить его куда-нибудь подальше от Шепердс-Буш.

Она сразу ответила, что как раз может организовать обмен с йоркширской тюрьмой Фулл-Саттон. Мы все решили. Пока-пока, Джейден!

Через неделю меня ждал небольшой сюрприз. Мне позвонил сотрудник профсоюза, узнавший, что на меня было совершено нападение.

– Вы знали, что можете получить компенсацию? – спросил он воодушевленно. – За поттинг полагается две тысячи фунтов стерлингов.

Две тысячи фунтов за то, что меня облили дерьмом!

– Я пришлю вам форму, которую нужно заполнить, хорошо?

Я решила, что это грязные деньги.

– Все в порядке, спасибо, – ответила я. – Не беспокойтесь!

8. Первая рана самая глубокая

Уормвуд-Скрабс, февраль 2003 года

Я резко села на кровати, обливаясь потом. Ее образ засел в моем сознании. Несчастная женщина, умирающая от боли, и постельное белье, пропитанное кровью.

Она извивалась, последние вдохи были мучительными, пока она умирала от того, что он сделал с ней и ее внутренностями.

Ванесса, возьми себя в руки.

У меня сердце выпрыгивало из груди. Неистово билось из-за ночного кошмара. Только вот это было не просто сном, а реальностью. Это действительно с ней произошло. Она умерла в нестерпимой боли.

Это был единственный раз в моей карьере, когда я не могла избавиться от мысли о том, что сделал заключенный. Эти образы всегда были со мной: на работе, дома, ночью в постели. Мне казалось, ничто не сможет пробить мою стену, но я ошибалась.

* * *

Тот день начался так же, как все остальные. Я приехала в Уормвуд-Скрабс к семи утра. Официально рабочий день начинался в восемь, но мне всегда нравилось приходить раньше. Кроме того, так у меня был час на «акклиматизацию». Я могла выпить чашку чая, покурить, просмотреть документы, поболтать с надзирателями, которые заканчивали ночную смену, и выяснить, как заключенные вели себя с момента нашей последней встречи. Я не была обязана это делать, но в глубине души мне хотелось выслужиться. Это мелочи, ничего особенно амбициозного. Мне нравилось хорошо ориентироваться на местности, поскольку это давало преимущество, а именно преимущество перед заключенными позволяло успешно управлять корпусом.

День прошел хорошо: никаких серьезных происшествий, ничего примечательного. Затем, около семи вечера, когда мне пора было идти домой, Стив просунул голову в дверь моего кабинета и спросил:

– Не хочешь пойти в паб?

Я взглянула на стопку файлов, возвышающуюся справа от меня. Отчеты. В тюрьме Холлоуэй мне не нужно было их писать. Здесь, однако, отчеты о заключенных требовалось сдавать каждый год. Проходили ли они обучение? Выполняли ли свою работу без особого нытья? Старались ли не попадать в неприятности? Чем лучше был отчет, тем выше была вероятность пройти по системе без каких-либо проблем, а также заработать привилегии и избежать всего, что могло бы продлить их и без того длинный срок. Если заключенные хорошо себя вели, они могли избежать перевода в тюрьму категории А.

Это был долгий процесс, немного утомительный, и он давался сложно, когда в дверь стучали каждые пять минут, поэтому я всегда оставляла это дело на вечер, когда корпус затихал.

– Извини, приятель! – ответила я. – Я бы с удовольствием, но у меня куча работы.

Я собиралась остаться допоздна, чтобы все доделать, но, честно говоря, я в любом случае отклонила бы предложение выпить.