Среди волков

– Версий? Каких? – Я не на шутку рассержена.

– Ну, например, посоветовал выяснить, что вы знаете о связях Роберта на стороне. Спросил, не упустило ли следствие, что у вас тоже могли быть мотивы, – спокойно отвечает следователь, не обращая внимания на мой гнев.

Да как он посмел? Меня захлестывает волна ярости. Я тут защищаю эту змею подколодную, а он валит все на меня! Вот паршивец!

Из прихожей раздается бой часов. Эхо летит по всему дому и отзывается тупой болью под черепной коробкой. Упираясь локтями в стол, я круговыми движениями массирую виски кончиками пальцев.

– Сложно не думать о неприятностях, когда они поджидают прямо на пороге.

– Эй, – шепчет следователь Круз. Открываю глаза: она задумчиво на меня смотрит. – Мы не считаем, что это вы. Как я уже сказала, будь у нас хоть какие-то улики, велся бы совсем другой разговор.

– Знаю. Дело не в этом… – Я вот-вот заплачу.

Как объяснить, что предательство Бена разбило мне сердце? Не выдерживаю, из глаз льются слезы. Я оплакиваю смерть того, кем считала Бена: родственной душой из прошлой жизни.

– Ой, ну вот… Бенджамин довольно подробно рассказал о ваших отношениях, и я понимаю, что вам больно слышать о его намеках на вашу виновность.

– Ублюдок! – рычу я сквозь слезы.

Я думала, он любит меня, а он ничем не лучше Роба. Такой же обманщик.

– Жаль, что так вышло…

– Ничего страшного, правда. Этого следовало ожидать, ведь Бен и Роб ужасно похожи. – Достав салфетку из коробки на ближайшем столике, я промокаю остатки слез.

– Вы правы, они похожи. Знаете, во время расследования некоторые женщины вообще отказались отвечать на вопросы. Лишь кое-кто согласился поговорить о Бенджамине. Очевидно, Роберт заключил соглашение с некоторыми из них.

– Соглашение?

– Да, негласное.

– Не понимаю.

– За деньги можно договориться о неразглашении любой информации.

– Ну надо же! Вы считаете, именно из-за этого они не говорят о Робе?

Круз кивает.

Некоторое время мы молчим, я тихонько всхлипываю.

Тишину прерывает вибросигнал лежащего на стеклянном столике смартфона. Я поворачиваю экран к себе, проверяя, не написал ли Роб, что едет домой. Но сообщение от Кэссиди: она выслала фотографии со вчерашней вечеринки. Стоит довольная в моем костюме Женщины-кошки, сверкает белоснежной улыбкой. Видя, как она счастлива, я тоже улыбаюсь.

Следователь Круз с любопытством смотрит на мой телефон.

– Сестренка написала, – переворачиваю экран вниз.

– Кэссиди?

– Да, она, – усмехнувшись, качаю головой. – Никак не привыкну, что вы знаете обо мне почти все.

Круз застенчиво улыбается, глядя на свои руки.

– А вы с Валлеттой не только напарники?

Этим неожиданным вопросом я надеюсь хоть что-то выведать об Аделле Круз и таким образом восстановить баланс.

– Что?.. Нет! – Круз разражается смехом. – То есть да, мы напарники, однако порой работаем порознь. Хорошо, когда есть на кого положиться. Мы оба присматриваем за нашими родственниками, как вы за сестрой. Валлетта и я прикрываем друг друга на работе и в жизни, но мы не любовники. – Ее голос полон нежности.

К моим щекам приливает румянец. Через тело вновь проходит волна тепла, причем не рассеивается, как прежде, а остается в животе. Тошнота выворачивает желудок. Я встаю с намерением бежать в ванную комнату.

– Что с вами? Вам плохо?

– Все в порядке. Просто… – Осекаюсь, прежде чем объяснить, что тошнота – следствие принятой таблетки. – Все хорошо, – говорю я, скорее успокаивая себя.

Круз встает, берет меня за руку, ведет в сторону стеклянной двери на террасу. Я опрометью вылетаю на улицу, наклоняюсь к огораживающим площадку перилам, упираясь лбом в сложенные руки. Холодный воздух приятно освежает ноги. Зачем я только надела кашемировый свитер?

– Легче? – спрашивает Круз, стоя рядом со мной.

– Немного.

Круз подходит ближе, медленно поднимает свитер и, скользя пальцами вдоль позвоночника, задирает на плечи. Теперь спина открыта прохладе.

– Так лучше?

– Да.

На воздухе мне и правда полегчало. Хворь отступила на второй план: все внимание сосредоточено на ее прикосновениях. Аделла нежными движениями пальцев гладит мне спину, рисует большие круги на обнаженной коже. От ее касаний по спине бегут мурашки и твердеют соски.

– А что случилось? Приступ панической атаки? – спрашивает она.

– Нет, его бы я отличила: приходилось сталкиваться… – Все еще прикрываю рот рукой.

– Я никогда ничего подобного не испытывала.

– И не надо. Хорошего мало!

– Не сомневаюсь. Расскажите подробнее. – Аделла наклоняется ближе, продолжая поглаживать мне спину.

Я понимаю, что полицейское чутье ведет ее по следу и она считает произошедшее со мной панической атакой, но решаю подыграть.

– Недавно меня накрыл такой приступ в бутике «Шанель». Стало нестерпимо жарко, сердце бешено застучало, закружилась голова, я упала и потеряла сознание. – Остальные подробности этой пренеприятнейшей истории я опускаю.

– Ничего себе! И что же его вызвало?

– Не знаю. – Наглая ложь. – Вам не составит труда догадаться, ведь вы знаете обо мне столько же, сколько я сама, – говорю я, выпрямляясь.

К горлу подкатывает угрожающий рвотный позыв, но стихает, как только я смотрю ей в лицо.