Среди восковых фигур

– Буракова тоже никто не видел. Стекла в машине Кротова тонированные, его машину знают… Как я себе это представляю: Алекс ожидал Кротова у Мегацентра, подошел, представился. Возможно, позвонил, и они договорились о встрече. Как в свое время пани Гучкова. Он помнил рассказ матери и шел проторенной дорогой. И они уехали в «Октавию» вместе, праздновать встречу.

– Гипотетически?

– Да, Савелий, гипотетически, пока не доказано обратное. В качестве возможной версии, принимая во внимание всякие косвенные улики, а также то, что у Буракова твердое алиби. На время убийства Лидии алиби у него нет, он соврал, а вот с первым алиби все в порядке. Мне он не нравится, скользкий и подлый тип, он подсунул Кротову женщину, похожую на покойную жену, надеясь вызвать у него депрессию и нервное расстройство, и поверь, я пытался подвесить его алиби, но… увы. Он не убивал Кротова… Скорее всего. Он его всего-навсего предал. А вот Лидию он убил. Надеюсь, Рыдаев его не отмажет, и он свое получит. – Федор помолчал. – А я теряю нюх – совершенно упустил наличие сводного брата, несмотря на то что ты предупреждал. – На лице Савелия застыло недоуменное выражение, он даже нахмурился, пытаясь вспомнить, что такого он сказал. – Мы с тобой мыслители, Савелий, а капитан оперативник и реалист. Мы выдаем идею, а он или доказывает, или разбивает ее. Судя по тому, что его дернули, как он выражается, в нерабочее время, в семье Гучковых случилось что-то серьезное…

…Федор не ошибся. В номере капитан Астахов застал рыдающую пани Гучкову и амбала-секьюрити, сторожившего Алекса. На кровати стоял раскрытый чемодан с вещами, на полу валялась спортивная сумка и была разбросана одежда. Снаружи, в коридоре, толпились любопытные.

Пани Гучкова что-то быстро говорила по-словацки, всхлипывая и сморкаясь в салфетку. Алекс отвечал матери коротко и грубо. Из слов пани Гучковой капитан с пятого на десятое понял: она обвиняет Алекса в том, что тот сказал неправду, пречо, сыночек, повторяла она снова и снова, пречо? Зачем? Мишенька твой братик, вы мои родные мальчики, пречо? Я люблю вас обоих, мы семья…

Секьюрити протянул капитану мобильный телефон, пояснив, что они чуть не подрались, парень вырывал у матери телефон, а она не давала.

– На крики стали собираться люди, вызвали охрану, а я тебе звякнул, как ты просил…

Глава 34 Воздаяние

Помилуй мя, о Боже! по велицей

Мне милости Твоей,

По множеству щедрот,

Твоей десницей

Сгладь грех с души моей;

А паче тайных беззаконий

Очисть – их знаю я.

Гавриил Державин. Покаяние

Мирона толкнул знакомую калитку, вошел в заросший травой двор. Ему под ноги бросился громадный пес, похожий на овчарку. Он припал на передние лапы и ощерился, из горла вырывался хрип. Мирона отступил и замахнулся, пробормотав ругательство. Саломея Филипповна, возившаяся у сарая, подняла голову и закричала:

– Херес, место!

Пес попятился, не спуская взгляда с гостя.

– Фу, Херес! Сюда! – Она похлопала себя по колену. – Что с тобой, глупый? Он тебе не нравится? К нам плохие не ходят, не бойся. А пока посиди взаперти. – Она отворила дверь сарая, и пес неохотно, оглядываясь, вошел внутрь. Она заперла дверь на щеколду и обратилась к гостю: – Проходи, Ростислав Иванович! Вишь как, Альма тебя приняла, а этот никак! Ревнует.

– Такой волкодав и разорвать может, – заметил Мирона, поднимаясь на веранду. – А чего он молчит?

– Голосовые связки вырезаны.

– Как это? Зачем? Ты?

– Не я, я бы такого зверства не допустила. Он прибился к нам, сам пришел. Не знаю кто. Прежние хозяева, должно. Пес хороший, надежный. Ты голодный? Сейчас обедать будем, я уже заканчиваю. Вроде дождь собирается, ты вовремя, пересидишь у меня.

– А где Никита?

– На городище, у них там лагерь, копают с археологами. Альма за ним увязалась, любит компанию и волю. Там и ночуют в палатках.

Мирона сел на лавку на веранде и стал наблюдать, как Саломея Филипповна перекладывает траву на большом деревянном столе под навесом. Она аккуратно связывала траву в пучки и цепляла на крючки, торчащие из краев низкой крыши. Закончила, смела со стола мусор и сказала удовлетворенно:

– Слава богу, закончила. Теперь есть запас на зиму. У меня сегодня грибы и мясо. Пошли в дом, вроде погода портится.

…Они сидели за столом в небольшой комнате с белеными стенами и потолком. Здесь пахло сухим сеном и немного старой дачей. На широком низком диване лежала большая черно-белая кошка. Время от времени она открывала один зеленый глаз, внимательно смотрела на Мирону и зевала, широко открывая розовую пасть.

– Ташка чует погоду лучше всякого барометра, – сказала Саломея Филипповна. – С утра спит, даже молока не хочет. К буре, видать. И присматривается к тебе, не доверяет. До-До тоже спрятался к непогоде. И ведь как забьется куда, паршивец, и не сыщешь!

– Хорошо тут у тебя, – сказал Мирона. – И животные. Я всегда хотел собаку…

– И что?

– Был бы дом, а то перекати-поле…

– А твоя семья?