Срединное море. История Средиземноморья

Юлий Цезарь, достигнув высшей власти, довел число сенаторов до 900 за счет своих ставленников, многих из которых он облагодетельствовал; они были обязаны ему, и он мог доверять им и надеяться, что все они будут поддерживать его. С их помощью Цезарь контролировал государство и весь цивилизованный мир. Тем временем — подобное происходило впервые в римской истории — набирал силу культ его личности. Бюсты последнего Цезаря стояли повсюду — в Италии и за ее пределами. Его изображение — неслыханное новшество! — чеканилось на монетах.[61] Но это не прибавило ему популярности. Сосредоточив в своих руках всю власть, он перекрыл путь молодым честолюбивым политикам, которых все больше возмущали его заносчивость, капризы и — не в последнюю очередь — огромное богатство. Их также раздражали его длительные отлучки во время военных кампаний — по их мнению, ненужные и безответственные. Кроме всего прочего, в свои пятьдесят шесть лет он уже был стариком и, как известно, страдал эпилепсией. Будущие войны предстояло вести его военачальникам. Правда, Цезарь ненавидел столицу с ее бесконечной борьбой интересов и интригами. По-настоящему счастлив он был только среди своих легионеров, которые боготворили его и выказывали ему безусловную верность. Это явилось, вероятно, главным доводом в пользу того, что в начале 44 г. до н. э. Цезарь объявил о новом походе на Восток, чтобы отомстить за гибель Красса и преподать парфянам урок. Он собирался лично руководить войском и назначил выступление на 18 марта.

Римским патрициям тяжело было находиться под властью диктатора, а перспектива оказаться в подчинении у его секретарей в ближайшие два года или даже больше и вовсе вызывала у них отвращение. И тогда возник большой заговор. Его зачинщиком и руководителем стал Гай Кассий Лонгин, державший сторону Помпея вплоть до сражения при Фарсале, но получивший впоследствии прощение от Цезаря. С Кассием заодно оказался его шурин Марк Брут, пользовавшийся особым покровительством Цезаря, который сделал его наместником Цизальпинской Галлии. Тем не менее Брут не мог забыть, что Цезарь считался дальним потомком древнего героя Луция Юния Брута, изгнавшего из Рима этрусского царя Тарквиния в отместку за изнасилование Лукреции Коллатины (покончившей после этого с собой) и рассматривавшегося как основатель республиканской свободы. Когда в феврале 44 г. до н. э. Цезарь стал именоваться dictator in perpetuo (пожизненным диктатором), Брут, как кажется, почувствовал, что настало время нанести удар. Он и Кассий вовлекли в заговор примерно шестьдесят человек. 15 марта они были готовы действовать.

В этот день, за трое суток до выступления на Восток, Цезарь собрал последний сенат в просторном помещении по соседству с театром Помпея. Подойдя к зданию, некий грек, вхожий в дом Брута, незаметно сунул Цезарю в руку записку с предупреждением, но Цезарь, не прочитав, продолжил путь. Заговорщики позаботились о том, чтобы главный соратник Цезаря, Марк Антоний, не только чрезвычайно преданный своему хозяину, но и обладавший огромной физической силой, оказался отвлечен разговором с одним из них. Они предусмотрительно разместили рядом отряд гладиаторов, чтобы прибегнуть к их помощи, в случае если дело дойдет до открытого боя, но эта предосторожность оказалась излишней. Публий Каска, по-видимому, начал первым, ранив диктатора кинжалом в шею. Через мгновение Цезаря окружили заговорщики и с ожесточением принялись наносить ему раны, толкая друг друга, чтобы успеть вонзить свой клинок в ту часть тела, до которой могли дотянуться. Жертва защищалась как могла, но без шансов на спасение. Накрыв окровавленную голову тогой, Цезарь упал у подножия статуи Помпея.

Когда сенаторы увидели поверженного Цезаря, неожиданно впали в панику и бросились бежать из здания, оставив безжизненное тело на полу. Через какое-то время трое рабов положили Цезаря на носилки и понесли к его дому; как рассказывают, рука его волочилась по земле. Позднее врачи осмотрели убитого и насчитали двадцать три раны, из которых, однако, только одна оказалась смертельной.

Всего за шесть месяцев до своей смерти, 13 сентября 45 г. до н. э., Юлий Цезарь официально усыновил внучатого племянника Гая Октавия. Несмотря на свои девятнадцать лет, Октавиан (под этим именем он известен в годы, предшествующие империи) долго готовился к роли выдающегося человека. Уже в шестнадцать лет его назначили великим понтификом. Впоследствии он отлично сражался вместе с Цезарем в Испании. Затем, невзирая на молодость, после смерти двоюродного деда он мог рассчитывать на обретение власти, однако главный помощник Цезаря, Марк Антоний, начал быстро действовать, не остановившись перед подделкой некоторых бумаг покойного диктатора, и захватил контроль над государством. Октавиан воспротивился этому и — благодаря активной поддержке Цицерона, величайшего оратора в мировой истории, который не любил аристократов вообще и Антония в частности и произнес несколько блестящих речей против него, — добился главенствующего положения в сенате.