Средиземноморский роман

К счастью, Саймон, похоже, не замечал ее за дядей. Или, возможно, забыл, что фонарик выхватил их из темноты в страстных объятиях. Сейчас все в прошлом, словно никогда и не было. Хитроумный, лживый Люк не собирается тратить время впустую, когда есть важные семейные дела, осознала Кристина. Холод охватил ее сердце.

— Мамы еще нет, — сказал Саймон высоким, взволнованным голосом. Затем он словно пришел в себя и застенчиво высвободился из объятий дяди. — Звонил папа, и я вышел посмотреть, не вернулась ли она.

Люк взъерошил мальчику волосы. Кристина следила за ним с замиранием сердца. Он, казалось, все больше отдалялся от нее.

— Хорошо. Если позвонит снова, скажи, что я здесь. — Люк помолчал. — В любом случае ты вряд ли предоставлен сам себе, когда мисс Говард на борту, не так ли?

Боль в сердце внезапно стала невыносимой. Так вот кто она сейчас для Люка. Мисс Говард! Правда, и сам он не Люк-Анри. Он — властный и бесчувственный принц Холхостана. И лгал ей с начала и до конца их знакомства. Сделал ее полной дурой. Дразнил ее, преследовал, едва не совратил — без малейших угрызений совести.

Праведный гнев начинал набирать силу. Проклятие, думала Кристина, он собирался уложить ее в постель, даже не сказав, кто он. Как далеко может заходить вероломство?

Вероломство происходит от безразличия, произнес внутри тихий, ледяной голос. Если бы он думал о тебе— не обращался бы так. Если бы он думал о тебе чуть больше — сказал бы, кто он. Мог бы довериться, даже скрываясь от всех остальных.

Кристина покачала головой. Она не ожидала такой боли. В конце концов, ей давно известно, что он лжет. Или по крайней мере не говорит всю правду. Но не до такой же степени! Она могла бы броситься на палубу и зареветь. К счастью, гнев возобладал.

— Я не знал, что Кристина будет здесь, — пробормотал Саймон, переступая с ноги на ногу.

— И именно потому позвал меня? Боялся оставаться один на корабле? — со скепсисом спросил дядя.

— Я хотел, чтобы ты привел назад маму, — пробормотал мальчик.

Люк вздохнул.

— Саймон, ты уже достаточно большой. Я говорил тебе в прошлый раз…

— Она тебя слушает,— не дал договорить племянник.

— Тогда она — единственный человек, который это делает, — с усмешкой произнес Люк. Он повернул голову и бросил через плечо: — Подойдите, мисс Говард. Оказывается, мой племянник раскис без всяких причин. — Его голос был холоден и абсолютно безразличен.

Несмотря на боль в сердце, Кристина понимала, что Люк хочет ослабить для мальчика остроту ситуации. Что ж, она не может изменить ее к лучшему, но может подыграть Люку, чтобы успокоить ребенка. Если действовать с умом, ей удастся даже спасти собственное достоинство. Она шагнула вперед.

— Я не знала, что ты беспокоился, Саймон, — произнесла она с раскаянием в голосе, стараясь не смотреть на Люка. Она чувствовала его рядом, но он не пытался коснуться даже ее руки.

Несомненно, у принца Холхостана отработанный набор правил поведения на все случаи жизни. И он не позволяет держать за руку даму сердца в присутствии детей. Или, скорее, в присутствии кого угодно, кто может опознать его. Такие злобные мысли терзали Кристину.

Должно быть, потому-то он и затащил ее тогда в пустынную бухту. Она еще думала, что он хочет остаться с ней наедине, но он хотел лишь скрыться от людей, которые могли его узнать. Все ее тело горело ненавистью.

— Я больше не буду, Кристина, — выдавил из себя Саймон.

Кристина не поняла, за что он извиняется, в отличие, видимо, от дяди.

— Не будем больше об этом, — решительно сказал Люк, пресекая всякие вопросы. — Но это нужно прекратить, Саймон. Ты слышишь? Незачем бить тревогу каждый раз, когда твоя мама уходит вечером. Ты уже достаточно взрослый, чтобы все понимать. — Его голос звучал неожиданно устало. — А сейчас иди спать. Уже поздно.

Мальчик не двинулся с места.

— А утром ты будешь здесь?

Кристине показалось, что Люк бросил на нее быстрый взгляд, но в слабом лунном свете чего только не почудится.

— Буду, — сказал он. — Иди спать.

Наконец успокоившись, Саймон повернулся и взбежал по трапу. На полпути он остановился, вспомнив про хорошие манеры.

— Спокойной ночи, Кристина. Спокойной ночи, дядя Кай.

— Спокойной ночи, — отозвалась Кристина, подумав, не тянет ли мальчик время перед сном. Если так, от нее помощи не дождется. Хотя она не представляет, что сказать его дяде, когда Саймон оставит их вдвоем.

Дядя, однако, не предавался подобным размышлениям. Он шагнул вперед и строго скомандовал племяннику:

— Марш в постель.

Саймон засмеялся. И убежал.

Наступило молчание.

— Проклятие, — наконец сказал Люк-Анри.

Нет, не Люк. Принц Холхостана. Кристина повернулась, чтобы уйти.

— Если позволите, я бы тоже пожелала вам спокойной ночи, — сказала она. Потом, помедлив, добавила: — Ваше Высочество.

Он схватил ее за плечи и резко развернул лицом к себе.

— Хватит играть, — грубо произнес он.

Кристина побледнела от гнева — от гнева и обиды, — но решила на миг забыть об обиде. Ее глаза сверкнули в темноте яростью.