Средневековая андалусская проза

Сколько я видел влюбленных, которые дарят друг другу пряди волос, окуренных амброй, опрысканных розовой водой; концы их соединяют мастикой или белым очищенным воском и завертывают их в куски расшитой ткани, шелка или чего-нибудь похожего, чтобы было это памятью при разлуке. Что же касается дарения зубочисток, после того как их пожуют, или мастики, после ее потребления, то это часто бывает у всякой пары влюбленных, для которых недоступна встреча. Об этом я скажу отрывок, где есть такой стих:

Я никогда не сомневался: ее слюна — вода живая,
Хотя мое мертвеет сердце, в страстях бесплодных изнывая.

Рассказ

Рассказывал один из моих друзей со слов Сулаймана ибн Ахмада, поэта, что тот видел Ибн Сахля, хаджиба[54] на острове Сикиллия[55] (а говорят, что Ибн Сахль был необычайно красив). И увидел он его в одном из мест увеселения, и Ибн Сахль шел, а за ним шла женщина и смотрела на него. И когда он отдалился, женщина подошла к тому месту, где стоял Ибн Сахль, проходя, и стала целовать и лобызать землю там, где остался след его ноги. Я скажу об этом отрывок; он начинается так:

Пускай хулители меня преследуют недобрым словом,
Я по твоим следам пойду; с безумным схож я звероловом.

О жители полупустынь, где засуха царит годами,

Когда пойдете вы за мной, моим подвигнутые зовом,

И наберете вы земли, где след запечатлелся дивный,

Минует вас неурожай в своем убожестве суровом,

Поскольку всякая земля, стопою тронута подобной,

Преображенная, родит в своем великолепье новом.

Так распознал ас-Самари[56]

след несравненного Джибрила,След, от которого скудель прозрела под небесным кровом;

И вылепил ас-Самари из чудодейственной скудели

Шафранно-рыжего тельца, ревевшего протяжным ревом.

Я говорю еще:

Благословен твой край родной, где все живут на всем готовом;
Там благоденствует народ наперекор враждебным ковам;

Там каждый камень — самоцвет, а тернии подобны розам,

А наилучший мед слывет водой в богатстве родниковом.

Один из видов непритязательности — когда удовлетворяются посещением призрака во сне и приветствием видения; приходит это лишь от воспоминаний непокидающих, обетов неизменных и нескончаемых мыслей; и когда засыпают глаза и успокаиваются движения, прилетает призрак. Об этом я говорю:

Был юноша осчастливлен отрадным ночным виденьем,
Хотя влюбленного стража держала под наблюденьем;

И я всю ночь веселился, вкусив такие восторги,

Что ради них пренебрег бы любым другим наслажденьем.

Ко мне пришел призрак милый, когда воцарился сумрак,

И сердцем распоряжался, как вечным своим владеньем.

Явилась мне, как и прежде, хотя лежала в могиле,

И кто на моем бы месте считал ее наважденьем?

Мы стали, какими были; былое как бы вернулось,

Мою порадовав душу во сне двойным награжденьем.

Поэтами сказаны о посещении призрака слова диковинные, ими изобретенные, и каждый опережает другого, высказывая какую-либо мысль. Так, Абу Исхак ибн Сайяр ан-Наззам, глава мутазилитов, считает причиною посещения призрака страх души перед соглядатаями, поставленными над прекрасным телом. Абу Таммам Хабиб ибн Аус ат-Таи считал причиной этого то, что соитие с призраком не вносит порчи в любовь, а соитие с подлинным созданием вносит в нее порчу. Аль-Бухтури видел причину прихода призрака в том, что он освещается огнем страсти влюбленного, а ухода его — в опасении утонуть в слезах любящего. А я, не сравнивая своих стихов с их стихами — у них преимущество предшествования и первенства, и мы только подбираем, а они были жнецами, — но подражая им и идя по их следу и следуя по их пути, который они проложили и осветили, — скажу отрывок в стихах, где изъяснил я посещение призрака: