Средневековая еврейская философия

5:13. Однако нельзя обвинить философов в том, что они далеки от познания Б-га, доступного пророкам. Они не могли приблизиться к Б-жественной мудрости иначе, как через логическое мышление, и оно привело их к тому, о чем мы говорили. Те из них, кто склонен признать истину, скажут обладателям Торы то, что сказал Сократ: "Друзья мои, граждане! Я не отрицаю вашу б-жественную мудрость, скажу только, что я ее знаю, я знаю лишь человеческую мудрость"… Во всяком случае, обвинять их нельзя, им можно воздать хвалу за то, что они достигли значительной способности абстрагирования в своих рассуждениях, — они стремились к благу, установили законы логики и презрели удовольствия этого мира.

Впрочем, впоследствии он говорит, что в служении Богу важны не тонкость суждения, не дедукция и не глубина мысли. Если бы это было нужно, то философы, наделенные мудростью и тонким умом, достигли бы большего, чем сыновья Израиля (1:99).

В дальнейшем обсуждении, Иегуда Галеви подвергает сомнению и саму возможность познания материального мира философскими методами:

4:14. Сказал рабби: …Так как философы нашли истинные доказательства в математике и логике, многие стали полагаться на их знания о природе и о том, что выше природы, считая все их доказательства одинаково надежными. Но почему ты не усомнился, во-первых, в том, что они утверждают о четырех элементах, а во-вторых, в их предположении о сфере огня в котором, по их мнению, находится элементарный огонь, не имеющий цвета… Разве мы когда-нибудь наблюдали элементарный огонь? А когда мы видели разделение вещества на четыре первичных элемента? Ведь если из этого вещества выделится нечто, напоминающее землю, то это не земля, а пепел, который годится только для некоторых лекарств; если же из него выделится нечто, напоминающее воду, это не вода, а сок, ядовитый или питательный, но не вода, пригодная для питья; если него выделится нечто, напоминающее воздух, это пар или дым, а не воздух, которым можно дышать. Лишь разум расчленяет все сложное на элементарные свойства и снова их соединяет, предполагая, что существуют их носители, и об этих свойствах он говорит как об огне, воздухе, воде и земле, но лишь как о необходимых для облегчения языка образных понятиях, а не как о чем-то вне разума реально существующем, из чего все сложено… Разве нет еще многого в небе, на земле и в море, чего и философ не знает? … И сказал Сократ: "граждане Афин, я не отрицаю вашу Б-жественную мудрость, скажу только, что я ее не знаю. Я знаю лишь человеческую мудрость". Философов можно оправдать тем, что они не знали ни пророчества, ни Б-жественного света, поэтому они довели до совершенства метод логического доказательства и всей душой ему предавались. Подобно этому они понимают сущности, эманирующиеся от Превечного, благословен Он: что от постижения эманации от Превечного происходит ангел, а от Его познания Себя — сфера, этот процесс длится на протяжении одиннадцати ступеней и прекращается на ступени Активного Интеллекта, от которого уже не происходит ни ангел и ни сфера". Много есть у них еще таких взглядов, и все они доказуемы в гораздо меньшей степени… Взгляды эти вызывают множество сомнений, и сами философы не соглашаются друг с другом. %

В первую очередь, Иегуда Галеви отмечает слабость философии именно в плоскости установления исходных, первоначальных понятий. Наблюдая мир, можно только строить предположения о его фундаментальной природе, но сказать, что природа именно такова, философы не в состоянии. Дать точные представления о мире, защищенное от ошибочных представлений, может только Откровение. Иными словами Откровение намного предпочтительней в установлении фундаментальной истины. С другой стороны никто не посмеет отрицать достижения философов в умении делать выводы и развивать науку на базе уже полученных точных данных. Таким образом, получается, что философия необходимый инструмент в познании мира, но только после того, как фундаментальные понятия уже известны, причем известны они могут стать только на базе Откровения. Здесь Иегуда Галеви оспаривает право философов на категоричность в выражении своих мнений.

Позиция Галеви в вопросе познания резко отличается от двойной истины Саадии-гаона ровно в следующем пункте: первый высоко ценит достижения философии, ее логику, но при этом полагает, что она не может привести к основам, к фундаментальным понятиям. Когда же основы есть, то наступает время философов. Иначе говоря, после того, как мы знаем, что верно из Откровения, мы можем начинать рассуждать. Но если мы придадим разуму слишком большое значение, то мы ни к чему хорошему прийти не сможем.

О Боге, Его атрибутах и Именах