Средневековая Исландия

В этот момент появляется представление о богах, которые — следует отметить, — всегда соединяют в себе понятия высшей силы (goð или guð; этимология этого слова не определена), высшей власти (regin или rögn) и связи (höpt или bönd, что соответствует «богам-вязальщикам» Мирчи Элиаде, названных так еще и для того, чтобы подчеркнуть их тесную связь с магией). Военнопленных теперь связывают, прежде чем принести их в жертву или оставить в священном лесу, из которого они не смогут убежать. В один прекрасный день валькирии получат имя Herfjötur — «связующие армий». В это время появляются триады, скорее всего индоевропейского происхождения и не обязанные своим возникновением христианскому влиянию. Триады будут фигурировать в литературе в огромном числе мифов, приписывавших сотворение человека Одину, Тору и Фрейру и называвших тремя старшими богами Одина, Вили и Be.

Похоже также, что именно в эту эпоху идея всемогущей Судьбы, о которой мы будем говорить позднее, ворвалась в коллективное сознание людей севера. Это можно понять по цитате из Тацита (Германия, XI, 93 г. по Р.Х.): Auspicia sortesque ut qui maxime observant — «У предзнаменований и судеб нет более внимательных наблюдателей». Понятие Судьбы прочно закрепится в сознании скандинавских народов.

Однако не будем упускать из виду нашу классификацию, основанную на природных факторах, которую мы используем в качестве рабочей гипотезы: воздух дает нам уже упоминавшегося Вёлунда, соорудившего крылья и, вне сомнения, связанного с одними из наиболее древних образов — валькириями, крылатыми девами, решающими исход боя. Воздушная стихия может в некотором роде отвечать за появление прототипа Локи, Лопта (Loptr), уже упоминавшегося на этих страницах. Солнце, несомненно, представлено образом верховного бога Тюра (urnordisk — *tiuaz, по-гречески zeus, по латыни deus, на санскрите dyaus), имя которого и означает «бог». Этот бог соотносится с солнечным диском и также связан с загадочной фигурой Улля — Ullr (*vulþus) со смыслом «божественное великолепие». Влаге соответствуют ваны, о которых мы будем говорить позднее, в особенности бог Ньерд (которого Тацит называет богиней Нертус; культ ее сопровождался процессиями, погружением в воду и человеческими жертвоприношениями). Мы уже упоминали «торфяных людях» (mosefolk); добавим к этому жертвенные колодцы, о которых на территории, занимаемой германскими племенами в изучаемый нами период, сохранилось множество свидетельств, равно как и о существовании магических обрядов, связанных с водой из источников или колодцев. Наиболее хорошо изучен культ земли, то есть, безусловно, архаическое поклонение Богине-матери, или Великой Богине, образ которой впоследствии породил Фрейю, Жену и Мать, и Идунн с ее молодильными яблоками, хотя тут явно прослеживается кельтское влияние, а также Матушки (Matres, Matrae, Matronae), от которых произошли как известные нам дисы, так и бесчисленные сверхъестественные создания женского пола, которые населят в эпоху создания литературы северный пантеон.

Далее возникает образ священного царя, совершенно не соответствующий современным неверным представлениям. Стать королем, конунгом (konungr — термин, связанный с kyn — семьей, родством) мог только человек, принадлежащий к определенному роду (хотя мы не знаем, почему именно некоторые роды обладали соответствующими правами) и выбранный знатными людьми, о которых нам также неизвестно, в силу каких качеств они были наделены таковыми правами. Конунг избирался не для того, чтобы быть военачальником, не для того, чтобы определять собой право и закон (хотя эти функции, разумеется, не исключаются), но для того, чтобы исполнять функции верховного жреца, совершающего жертвоприношение во время обрядов, включенных в государственный культ, и главным образом для того, чтобы обеспечивать своим «подданным» «многие годы хороших урожаев и мира»: он назывался til árs ok friðar. От него ожидали, что его харизма и заступничество богов будут благоприятствовать мирной жизни. Если он сумел этого добиться, то он хороший король, и потомство воспоет его в сагах. Но если ему не удавалось добиться расположения богов, такого конунга попросту вешали!

Таким образом, мы видим, что в этом случае функция плодородия-плодовитости является определяющей, так что следует отказаться от более поздних представлений, связанных с этим понятием. Впрочем, стоит обратить внимание на то, как современный норвежский историк Андреас Хольмсен определяет религию своих далеких предков: «Здесь (в Норвегии), на полях, божество было напрямую связано с силами, которые жили в растущем зерне, в размножающемся скоте, в солнце и в дожде, во всем том, что жило и давало жизнь (i alt som levde og som ga liv)».

Эпоха викингов: итог