Средневековая история. Граф и его графиня

– Да. Но старшая младше Анелии… да, где-то на два года. Через год как раз будет в брачном возрасте.

Лиля кивнула. Пусть так и будет.

– Когда вы отдадите письмо?

– Сегодня-завтра. А вы…

– А меня муж позвал на бал.

– Желаю вам от души повеселиться, Ваше сиятельство.

Лиля скорчила рожицу. Ганц весело улыбнулся в зеркале. Оба отлично знали, что графиня предпочла бы тихий вечер у камина. С дочерью, собаками, книжкой, близкими людьми… Ганц и сам любил такие вечера, когда после ужина в Иртоне, все удалялись в гостиную. И занимались чем хотели. Кто-то читал, кто-то разговаривал, вирманки вязали кружево, Лиля что-то писала, отвлекаясь то на одно, то на другое, пастер спорил с Лейфом, дети играли на медвежьих шкурах со щенками, и все было настолько уютно и спокойно… иногда шумно, иногда весело. Но какое-то внутреннее тепло не покидало его в течение всего вечера. И здесь тоже случались такие вечера, но намного реже. А жаль. Ганц тосковал по ним…

– Надо, Ваше сиятельство.

– Надо, – в тон Ганцу вздохнула Лиля.

И поднялась из-за стола.

– Я на вас очень надеюсь.

* * *

Джес знал, что его жена – красивая женщина. Но чтобы настолько?

По лестнице к нему спускалось прекрасное видение. Роскошные формы, длинные волосы, загадочные зеленые глаза, платье, стоящее безумных денег…

Мужчина невольно склонился в поклоне.

– Лилиан, вы прелестны.

Лиля ответила наклонением головы.

– Позвольте…

В руках Джеса показался небольшой мешочек и из него появился браслет с изумрудами. Не такой тяжелый и массивный, как графский. Нет, это был легкий и изящный ободок, украшенный мелкой россыпью камней и жемчугом.

Лиля протянула свободное запястье, и Джес застегнул ей браслет. А потом коснулся губами надушенной кожи в долгом поцелуе.

– Благодарю за подарок, супруг мой.

– Они такие же, как ваши глаза…

– Вы мне льстите.

– Нет, я льщу изумрудам.

Лиля позволила накинуть себе на плечи плащ, позволила подсадить себя в карету – и даже улыбнулась Джесу. Граф собирался туда ехать верхом. А оттуда – будет видно.

Но сейчас Джес не хотел спугнуть добычу. И плевать, что это – его жена. Принуждение не доставляет никакого удовольствия… ну почему она не выглядела так на свадьбе?!

* * *

Балы, красавицы, лакеи, юнкера, и вальсы Шуберта, и хруст французской булки…

Эххх…

Если где-то это и было – там все было романтично. Красавицы не ловили на себе блох, рыцари не чесали… половые органы, собаки не бродили под ногами, музыка не раздражала своей нестройностью…

С другой стороны, Лиля просто была на взводе. Она отлично понимала, что в другой момент рассматривала бы здесь все, как веселое приключение. Комнату ужасов или комнату смеха. Но сейчас… когда топаешь ты под ручку с благородным графом, приветствуешь всех, вас приветствуют, а за спиной шепчутся. Помирились? Переспали? Он теперь смирится с ее неженской профессией? Она станет терпеть его измены?

А ведь шепчутся. Лиля могла бы перечислить всех дам, с которыми у ее супруга что-то было. И не сильно бы ошиблась, каждая норовила состроить глазки, коснуться рукава, а то и записочку подсунуть или платок уронить… козы драные!

Хотя… раньше-то ее тут никто не видел. И если Джес изменял тогда – что ему мешает это делать сейчас?

Ее ведь считают такой же, как и до свадьбы. И гадают – какой у нее недостаток, что муж запер ее в имении и принялся наставлять жене рога.

Женщина кипела, но вида не показывала. Вежливо побеседовала с королем о состоянии здоровья, сделала реверанс перед Гардвейгом – у того нога чуть прошла, ну, во всяком случае, так сильно не болела, так что мужчина был в хорошем настроении. Он отослал Джеса потанцевать с принцессой, а сам пригласил Лилиан присесть рядом и побеседовать.

Хотя ему еще было лечиться и лечиться, а не по балам бы ходить и не по дорогам раскатывать. О чем Лиля и сообщила со всеми возможными расшаркиваниями и извинениями.

Король в ответ заметил, что если поможет – он всегда готов. Потому что долго с такими язвами не живут.

И Лиля, в принципе, понимала – почему.

Что бы ни было в исходниках у таких язв, лечить их здесь не очень-то умели. До концепции микробов еще не додумались. Зато отлично понимали, что от таких язв происходит «горение крови».

И неудивительно.

Рано или поздно лекарь-дурак заносил грязь в рану. Начиналось воспаление, которое лечили – в зависимости от везения пациента. Могли и клизмой. А там…

Заражение крови, гангрена, смерть…

Сейчас Лиля намерена была это исключить. Да и болевой симптом удалось приглушить. Тахир серьезно занимался язвой и Гардвейг ощущал себя чуть получше. И даже соизволил выразить Лиле свое благоволение. Мол, приезжайте к нам в посольство, будем рады видеть вас. Да и в Уэльстер можете. И вообще вы с супругом красивая пара.

Джерисон передал принцессу кому-то другому и исчез. Лиля даже не обратила на него внимания. Эка невидаль – муж удрал.

Туда и дорога. Женщина вежливо улыбнулась Гардвейгу. Эх, ей бы лет на двадцать больше, да встретились бы они пораньше… потрясающее обаяние личности. И знаешь, что развод у него через плаху, а все равно – хорош!