Средневековая история. Тетралогия

Эта негодяйка, презрев все законы божеские и человеческие, подослала ко мне убийцу, от руки которого едва не погибли как я, так и дочь супруга моего, юная виконтесса Миранда Кэтрин Иртон. В результате покушения я была ранена. К счастью, в этот раз мне повезло.

Но подозреваю, что падение с лестницы, в результате которого я потеряла ребенка, также произошло не случайно. К сожалению, как ни пытаюсь, я не могу вспомнить тот миг — память словно закрыта от меня пеленой боли. Присланный же супругом моим доктор пытался пустить мне кровь, что повлекло за собой усиление родовой горячки, и если бы не заботы верной моей Марты, я не пережила бы потери.

Вынуждена сообщить также, что управляющий, коего супруг мой назначил в Иртон, нагло обворовывал поместье, а будучи уличен в этом, попытался бежать и был загрызен волками.

Прошу Вас, отец, выразить мою искреннюю благодарность господину Броку, который оказывал мне всяческую поддержку и помощь. Он передаст вам также и признание убийцы. Что делать с этими бумагами — воля ваша.

Надеюсь, что Ваше здоровье благополучно и у вас все хорошо. И прошу отписать мне, дабы я не волновалась. Я буду молиться, чтобы миновали нас зависть человеческая и жадность, кои толкают людей на самые страшные непрощаемые грехи.

Остаюсь искренне любящая вас,

Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон, в девичестве Брокленд.

Лиля пробежала письмо глазами, довольно ухмыльнулась и запечатала. Поставила на свитке цифру '2'. Вот так. А на том поставим цифру '1'. И пусть Тарис отдаст оба. С комментариями. И признанием убийцы, записанным пастером.

И в дорожку, в дорожку… нечего тут рассиживаться!

Лиля закончила писать письмо, запечатала его обнаруженной у Эдора печаткой и довольно кивнула.

Вот так.

***

В обед забежала Мири.

Девочка активно носилась по замку, как понимала Лиля — прячась от учителей. И заодно играя в прятки и салочки со своим новым другом. И плевать, что няньки что‑то запрещают. Запретное интереснее вдвое!

Обедали вместе. Лиля — куриным бульоном и кусочком сыра.

Мири лопала тушеное мясо с пряностями. Заедала сыром, а под конец уплела засахаренные фрукты. И слушала Лилю, которая рассказывала ей сказку. Но с прицелом на будущее.

Какую?

Ту самую. Волкова. Волшебник изумрудного города.

И приводила в пример девочку Элли, ее верного друга Тима, пса Тотошку… почему нет?

Пусть ребенок заведет себе домашнее животное. И воспитывает.

Пусть дружит с сыном пастера.

Пусть играет с детьми вирман.

Глядишь, на человека похожа будет. А не на средневековую феодалку. Результат — он в зеркале виден был. И Лилю не радовал. Во всяком случае — пока.

А, ладно.

Будем живы — все поправим.

***

Лонс давно потерял счет и дням и ночам, бултыхаясь в трюме вонючего корабля. Отсутствие света, скудная еда, цепи… теперь никто не узнал бы в нем щеголеватого учителя юных принцесс.

От плохой пищи расстроился желудок, но в трюме и так воняло, что хоть топор вешай. Шатались зубы. Кружилась голова. Большую часть времени Лонс проводил в каком‑то полузабытье. Кажется, иногда рядом с ним кто‑то умирал. Тогда приходили работорговцы, ругались и вытаскивали мертвых.

А Лонс думал только об одном.

Анеля, Анеля, Анелюшка…

Солнышко, свет, радость… что они с тобой сделали?

Если мерзавец — шут рассказал все твоему отцу… или нет?

Лонс не знал. Но искренне переживал за жену.

Что будет с ним?

Что будет с ней?

Все в руках Альдоная…

А еще иногда ему виделся в полубреду королевский шут. И Лонс представлял, как смыкает руки на тощем горле мерзавца! Убить!

Не просто убить!

Медленно и мучительно!

Ничего… это у мертвых все закончено. А пока он жив — у него будет возможность вырваться и отомстить! Он подождет, он терпеливый….