Читаем Средневековая история. Тетралогия полностью

Лиля смутно помнила из 'Анжелики и короля', что это натурально было большой честью. И народ весь пресмыкался перед очередной королевской любовию. Ага… мечта поэта. Людовик Четырнадцатый, любите…

Выстроил Версаль, привел в порядок страну, прикрутил халяву феодалам, развлекался тем, что прилюдно громко портил воздух… кто‑то еще исторический анекдот про него рассказывал…

Или здесь непочетно? Может быть…

Тогда ясно, что маман была немного недовольна решением дочки лечь под принца. А может быть еще и так. Лиля не сильно обольщалась. Женщина — товар для заключения союзов. Типа, подписал договор? Женись! И неизвестная ей Джесси могла быть кому‑то обещана.

А у нее любоффф! И все союзы побоку.

Или маман на всю голову ушиблена местной Библией, то есть Книгой Света, где Ативернским по белому отписано, что блуд без брака есть происки Мальдонаи. Могло быть и так.

В своем мире Лиля знала девчонку из семьи баптистов. Та жила на стипуху и подработки. Папаша, видите ли, когда дочка поступила в мед, взбеленился и выгнал. Ибо не фиг на голых мужиков смотреть! Даже на мужа. Ляг на спину и молись.

Лиля не знала, какой именно вариант тут осуществился. Да это и не важно.

Пнем по сове, сову об пень…

Даже то, что вторую королеву, как легко догадаться, звали Джессимин Иртон, положения не поправило.

Лиля читала письма — и убеждалась в этом с каждой строчкой.

Неизвестный ей Джайс уговаривал мать простить, понять, не держать зла. Рассказывал о внуках. О Джесси…

Нашлось и несколько ее писем. Там было то же самое. Мол, дорогая мама, прости, но мне без него легче сразу сдохнуть. Воля Альдоная и прочее бла — бла — бла на тему 'Ромео и Джульетта'.

Судя по тому, что тема повторялась из раза в раз, на письма либо не отвечали, либо посылали дочку куда подальше. И жила эта маман в Иртоне. В родовом замке.

Граф писал в среднем раз в месяц. Джесси тоже не сильно отставала. То есть что мы имеем?

Мамашу, которая сидит, как жаба на болоте. Папа померши. Граф пребывает в столице. И в родовое гнездо не приедет, потому как сын почтительный. А здесь ему мозг вынесут и в печень занесут одними нотациями.

И даже то, что Джесси стала королевой, не слишком поменяло ситуацию. Джайс уговаривал мать, но куда там. Ответов и их черновиков не было, но судя по всему — старушка уперлась рогом.

Отказалась выезжать и решительно не желала видеть дочь. И скрипела, скрипела, скрипела…

Письма сохранились. Ибо пергамент — вещь ценная. Лиля так поняла, что Эдор так и не осмелился их потаскать для своих нужд. Потому что было письмо и о рождении дочерей у королевы, ныне королевы, и о ее смерти…

Надо сказать, что Лиля читала с интересом, продираясь сквозь невнятный почерк с завитушками и витиеватые обороты. С другой стороны — медики и почище пишут. Вы историю болезни видели? Или рецепты?

Вот — вот…

Прочитать было несложно.

Разложить по годам и проанализировать — сложнее.

Но по всему получалось, что бабуся померши лет двенадцать как. Даже своего сына пережила. И последние письма писал ей уже внук.

Их Лиля прочла с особым интересом. Но — увы…

Складывалось полное впечатление, что бабушка редкостно не любила внуков. Причем — со стороны сына. Ну, дочь — там понятно. А сына‑то за что? Вроде бы любит, заботится, свет в окошке… позволяет такое, за что она бы давно уже бабку на матюгах оттаскала.

По идее — его дети должны быть обласканы бабушкой. Но в некоторых письмах Джайса отчетливо прослеживалась горечь. Да и не привозили их сюда ни разу.

Каково?

Граф Иртон, ну тогда виконт Иртон по титулу учтивости, даже в своем родовом поместье лет до двадцати с хвостиком не был. С жирным хвостиком. Пока бабуся не преставилась.

Это — норма?!

Это — чушь.

Идем дальше.

Судя по количеству книг в библиотеке и их направленности — бабка и правда была религиозной. Легко ли при таких воровать?

Ну, смотря кто и как…

Но этой видимо, был бы пастер, а там трава не расти. Вот и перли все, что гвоздями не приколочено. А что приколочено — перли вместе с гвоздями.

Лиля покусала губы.

Конечно, при такой постановке вопроса — еще бы Иртон был нужен его владельцу. Вырос в столице, к королевской семье приближен, остальное по принципу: 'заплатил налоги и живи спокойно'.

Олаф постучался в дверь спальни и деликатно сгрузил женщине на постель еще несколько сшитых тетрадей и свитков пергамента.

— А Эмма?

— Она на кухне. Там буза какая‑то случилась.

— На день заболеть нельзя. Как освободится — позвать ко мне, — буркнула Лиля и опять зарылась в письма.

Интересно, что там за буза?


***


Его величество Эдоард Восьмой прочитал письмо.

Потом еще раз.

А потом принялся вовсе не по — королевски чесать в затылке. Благо, никто не видел.

Письмо было доставлено голубиной почтой и недавно переписано придворным писцом.

И повергло короля в тихое изумление.

Ибо — непонятно.

Писал ему градоправитель Торий Авермаль. Барон. Направленный королем в Альтвер и не дающий поводов для недовольства.

Ваше величество!

Заверяю Вас в своем почтении и уважении…

Перейти на страницу:

Похожие книги