Средневековая история. Тетралогия

Так что разобрались достаточно быстро. В качестве фейс-контроля присутствовали Тарис и Лонс, для силовой поддержки — Лейс. Ингрид, встретившая его чуть ли не на пороге убежала к раненым. Сейчас ими занимался Тахир.

Ничего сверхсерьезного не было, а то, что было — могло и подождать.

Просто же промыть раны обработать — с этим справились и Тахир с Джейми.

Лиля пришла чуть позже.

И началась учеба.

Сколько есть видов хирургических швов?

Вроде бы и немного. Но применить нужный в нужном месте — уже почти искусство.

Поставить дренаж.

Прощупать и вполне профессионально собрать в самодельные лубки сломанную кость.

Все быстро, четко, аккуратно, приглядывая и за работающими рядом учениками. Хотя… ладно — Тахир. Он действительно ее ученик.

А Джейми теперь кто?

Вот закончим с ранеными и поговорим.

***

Джейми запираться не стал.

Сел напротив Лили в кабинете, вздохнул и начал рассказ.

Парень не знал о своем происхождении, когда соглашался ехать с Лилей. Это все было на уровне догадок, идей, размышлений…

Он видел, что его мать — птица другого полета, нежели окружающие.

Понимал, что отец (он же не знал тогда, что это — отчим) ей не ровня. Но родители были вполне счастливы друг с другом. А для черной работы отец приплачивал одной из соседок.

Неприятности посыпались, когда родители умерли. Во время морового поветрия. А мальчика взяла к себе бабка. Тоже травница, как и отец. И воспитывала ребенка несколько лет. Кормила, учила… не бросила. Хотя и не могла знать, что не родной он по крови ее сыну.

Но видимо, покойная старушка относилась к редкой категории умных свекровей. Которые стремятся не сжить со света 'гадюку, которая покусилась на моего сыночку', а наоборот, сделать так, чтобы сынок чувствовал себя уютно с молодой женой.

Шкатулка?

Да, она была.

Бабка просила не открывать пока край не придет. Вот он и не открывал.

Почему сейчас открыл?

Вот так масть легла.

Раньше как-то уматывался, да и жил под постоянным стрессом (хотя такого слова и не знал). Не до шкатулок было.

А тут образовалось свободное время, силы, интерес — ну и полез.

И обнаружил.

Кольца принадлежали его деду, дяде и матери.

Браслет — матери. Ей же принадлежал и портрет.

А Джейми — он был одно лицо с матерью. И больше был похож только на своего дядю. Или деда. Опять-таки, Лиля могла это только предполагать. Но…

— Ты говорил, патер Лейдер на тебя нехорошо смотрел… давно ли он в Альтвере?

— Да уж лет десять как…

— Мало. Но с другой стороны, мог знать что-то раньше…

Джейми пожал плечами. Мог — знать. Мог — не знать. Теперь уже не угадаешь. А значит, и гадать нет смысла.

Почему не рассказал раньше?

А зачем было языком трепать?

Ради Джейми никто не стал бы завязываться с бароном. Но раз уж тут есть варианты — почему бы и не воспользоваться?

Лиля подумала примерно так же.

Почему бы — нет?

Был у нее под боком вражина, а станет хороший друг. И сбежать к нему всегда можно, если что, и часть производства перенести. И вообще — надо делать добрые дела.

Графиня Иртон вздохнула — и вытащила на свет листок пергамента.

— Давайте писать, господа…

***

После долгих споров и оттачивания каждой фразы, на свет явилось следующее.

Ваше всемилостивейшее Величество.

С прискорбием сообщаю, что обитавший радом барон Донтер потерял рассудок. Только этим можно объяснить его попытку похищения моей дочери Миранды Кэтрин Иртон, к счастью — неудавшуюся.

Полагаю, что Альдонай покарал барона за грехи его отца, который вступил в противоестественную связь со своей сестрой и прижил от нее ныне покойного Клива Донтера.

В доказательство я прилагаю к этому письму копию свидетельства Марианны Донтер, также ныне покойной супруги старого барона.

Оригинал находится у меня и будет предъявлен по первому же требованию.

Также хочу сообщить, что сын Марианны Донтер, последней из рода Донтеров находится сейчас в моем поместье и ждет Ваших указаний.

Остаюсь преданная Вашему Величеству, Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон.

Вот так. А поместье пока доверим вирманам.

Например. Эрику.

Без королевского приказа отпускать туда Джейми было нельзя. А Эрик пусть побудет. У него не забалуешь и не забунтуешь.

Уж слишком горячими глазами смотрел на нее в последнее время вирманин. Слишком…

Не то, чтобы Лиля была настроена всю жизнь прожить монашкой, но до того ли сейчас?