Читаем Средневековая история. Тетралогия полностью

Средневековая история. Тетралогия

И от души грохнула об пол, разметав содержимое по полу.

Уберут!

Твою же ж…!

Мужчины обернулись на нее с искренним возмущением, но прежде чем кто-то успел рот открыть — Лилиан Иртон перешла в атаку.

***

— Ваше сиятельство, я сразу же…

— Значит так, — голос Лили не предвещал ничего хорошего. — Вы, господа, сейчас вымоетесь, выстираете свои шмотки — и чтобы я ни одного из вас не видела грязным, рядом с больным. Это первое. Второе. Прежде чем явиться сюда — будете получать разрешение либо от меня, либо от Тахира. Любого, кто придет сюда в наше отсутствие, я прикажу схватить, как отравителя. И третье. Подробно напишете мне, чем и как лечили мальчика. И предоставите образцы лекарств. А сейчас — ВОН!

Сказано было увесисто. А может, убедительности словам придали двое вирман, которые помчались в лазарет вслед за графиней — и сейчас ненавязчиво поигрывали топорами.

Мужчины попятились к двери, даже и не думая убрать за собой.

Лиля проследила гневным взглядом ошметки грязи, падающие с их обуви.

Ей-ей, она бы сейчас приказала вирманам вытереть этими придурками пол. Но с кровати раздался то ли вздох, то ли стон — и графиня забыла обо всем, кроме пациента.

Метнулась к кровати, опустилась рядом на колени.

Мальчик открыл глаза и смотрел вполне осмысленно.

— Кто вы…

— Я — графиня Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон. Вы в моем доме.

— Мое имя Амир Гулим. Я старший сын Великого Хангана от его любимой жены Гизъяр.

— А еще у вас сильное отравление. Ну, не настолько сильное, как я ожидала. Но все равно приятного мало. И лечиться придется долго и упорно.

В глазах мальчика (ну не могла Лиля воспринимать его, как взрослого человека, ребенок ведь! Больной ребенок!) что-то блеснуло.

— Я полагал, что моя болезнь неизлечима.

— Я не стану лгать. Я ждала худшего. Но постараюсь не дать вам умереть. Хотя опасность очень велика.

— Если вы поможете мне, мой отец…

Лиля прикрыла рот мальчика ладонью.

— Помолчи. Сначала выздоровей. А сейчас я буду тебе осматривать. А ты будешь говорить мне, где болит. Понял?

Мальчик кивнул. Неуверенно… еще бы, откуда ему знать про пальпацию, перкуссию, аускультацию — до этих методов здесь еще лет пятьсот расти…

Лиля откинула одеяло — и принялась прощупывать пациента.

— Здесь — больно?

А здесь?

А вот так?

Парнишка краснел и бледнел, но отвечал честно. Задергался он, только когда Лиля стащила одеяло до конца и принялась пощупывать живот.

— Да лежи ты смирно, тоже мне — скульптура нашлась, было бы чем любоваться… можно подумать, я голых детей не видела — проворчала Лиля.

И от души чихнула.

Курильница все равно продолжала дымить.

— Окно откройте, — попросила Лиля. И проветрить надо будет.

Воняло, надо сказать, нещадно. И запах какой-то противный… овечий навоз, что ли, туда запихивают?

Даже интересно стало.

Лиля закончила осмотр укрыла пациента одеялом — и кивнула сиделке.

— Молоко, белки, активированный уголь. Если не будет рвать — завтра-послезавтра попробуем дать что-нибудь еще. Пока не стоит, желудок явно отвык от нормальной пищи… тюрю, что ли какую сварить…

Сиделка принялась поить пациента с ложечки разбавленным молоком с белками. Потом скормила адсорбент — и продолжила процесс.

Лиля подошла к курильнице, которую Тахир аккуратно составил в угол у окна, принюхалась…

— Нич-чего не понимаю.

Эх, хорошо было Колобкову с Булочкиным. Полосатого слона в Иртоне она бы нашла. А как найти чем травят мальчишку?

Хм-м…

На стенках курильницы была засохшая корка. Явно что бы тут ни горело, оно осело на стенках.

Травы?

Ага, тогда бы трубки не курили. Если бы такой осадок был.

А что тогда?

Лиля подумала, подозвала Тахира, но и от него внятного ответа не дождалась. Мало ли что… благовония часто жгут. Окуривают дымом священных трав.

Какие травы дают такой налет?

Священные. Однозначно. А уж какие?

Священники как-то не делятся тайнами.

Лиля вздохнула. Стянула со стула полотенце и осторожно завернула в него курильницу. Подумала, вторым куском ткани сгребла с пола весь высыпавшийся мусор.

— Я — в лабораторию.

— Зачем, ваше сиятельство?

— Да есть одна идея…