Средневековая Венеция

С XIII в. в Венеции утвердилось понимание, что выживание основано на поддержании равновесия между землей и водой. Все усилия государства направлялись на поддержание этого равновесия, чтобы земля и вода не оказывали друг на друга негативное воздействие, на борьбу с заиливанием рек и с морской эрозией. Разговоры об опасности этих процессов не были вздором, которым пугали население. Опасность грозила не в далеком будущем, а в ближайшей перспективе, и все люди, а в особенности старые рыбаки, видели, как разрушались прежде цветущие острова, такие как Эквило, Читтанова, Аммиана и Констанчако, как происходило заболачивание лагуны и распространялась малярия. Рыбаки, тонкие знатоки этой проблемы, обогащали свои познания советами служителей, отвечавших за сохранение общественного достояния. Высшие государственные органы, занимаясь этими проблемами, назначали экспертов, и лучшие инженеры-гидравлики принимали меры безопасности. Для скорейшего претворения в жизнь этих решений их финансирование возлагалось на соляную палату — наиболее состоятельное ведомство, ресурсы которого концентрировались в Венеции, легко мобилизовывались и регулярно возобновлялись. Богатства лагуны позволяли финансировать работы по ее защите, проводившиеся с помощью простейшей техники и человеческих рук. В 1416 г. изобретательный мастер Пинчино Бергамский, инженер, находившийся на службе у Сеньории, объявил сенаторам: «Я знаю способы, как укрепить Л идо, которое будет существовать столько же, сколько и сама Венеция».

Охота и рыбная ловля

Охота и рыбная ловля в лагуне до того, как стать досугом для городского населения, служили занятием для крестьян и самых малоимущих слоев населения. Лагуна была благоприятной средой для большого количества разнообразных животных, ее леса изобиловали дичью. Там обитали кабаны, олени, косули, лисы, мелкая дичь, фазаны, куропатки, кролики, зайцы. В болотах водились перелетные и оседлые птицы, утки, в том числе утки-мандаринки, гуси, журавли, цапли, пастушки, селезни, бекасы. Для охоты на адриатических птиц пользовались особым приемом: к добыче приближались на легких барках (Jisolare — по названию птиц, за которыми шла охота), тихо скользивших среди камыша, ложились в засаду в тине вблизи проточной воды. Оружием охотников были лук и стрелы либо выпускаемые из лука сферические шары из обожженной глины. Знать предпочитала соколиную охоту. Вблизи Лио Маджоре находилась valle Falconana — район миграций хищных птиц, которые останавливались там на длительное время при перелетах от мест гнездования к местам зимовки. Охотники держали соколов привязанными за нити, прикрепленные к длинным шестам. Соколов перепродавали за хорошую цену приверженцам этой аристократической охоты. Власти поощряли такую охоту, считался ее хорошим видом физической тренировки, развивавшим ловкость и большую выносливость. Это требовалось охотникам, чтобы вынести неподвижность в условиях повышенной влажности и холода, тумана и долгих зимних ночей. Эти же качества могли пригодиться и на государственной службе. Места охоты становились объектом, ожесточенных споров между островными общинами. Обитатели Торчелло и Бурано узурпировали право на ловлю соколов в Лио Маджоре, и дожу пришлось вмешаться, чтобы вернуть права их законным обладателям. Сам дож в предновогодние дни принимал участие в охоте, которая проходила либо в лесах, либо на болотах в окрестностях старинного аббатства Сант-Иларио. Охота заканчивалась делением добычи между ее участниками, каждый уносил по пять частей. Охота служила двум целям: для самых обездоленных, вынужденных ею заниматься во все времена года, она была средством выживания, а для аристократов, приближенных ко дворцу дожа, — признаком их принадлежности к привилегированному сословию, времяпрепровождением и видом спорта.